Вода слишком холодная, отступница морщится, когда шампунь попадает в глаза. Куноичи была бы совершенно счастлива продолжить их партнерство, игнорируя несущественные импульсы с ее стороны. В конце концов, она вполне способна поддерживать профессиональные отношения, независимо от каких–либо отвлекающих факторов. У них ведь все было хорошо! Девушка начала привыкать к нему, и наоборот. Черт возьми, ирьенин чувствует себя достаточно уверенно, чтобы сказать, что Итачи начал… ну, немного заботиться о ней. Как и она, на самом деле.
Сакура сердито хмурится, вытирая шампунь со своих раздраженных глаз. Но нет. Необъяснимо и неожиданно Учиха должен был взять и решить, что она ему слишком сильно нравится, в самое неподходящее время. И что же он предпринял? Вместо того, чтобы поднять этот вопрос в разумном разговоре, Итачи просто… целовался с ней, даже пощупал. И, черт возьми, чуть не довел до сердечного приступа в процессе.
И, что еще хуже, — в отчаянии вздыхает девушка, — она убежала, когда он попытался поговорить с ней об этом. Просто… сбежала. Но она была совершенно ошеломлена произошедшим, так что все вполне оправданно. Во время последней ночи в Конохе она думала об Итачи. Если куноичи правильно помнила, она с нетерпением ждала возвращения только по одной причине: чтобы получить некоторые ответы относительно того, что произошло между ними.
Что на самом деле получилось так себе.
Сакура запрокидывает голову назад, позволяя струе воды справиться с медленно нарастающей головной болью. Ирьенин не может решить, обсуждать произошедшее с ним или нет, и морщится, когда понимает, каким ужасно неловким окажется этот разговор.
Но… почему?
Вот чего отступница не может понять — почему Итачи, из всех людей, неожиданно поцеловал ее (Харуно действительно не думала, что у него были чувства к ней; честно говоря, она даже не думала, что он был способен на такие чувства к кому-либо), а затем, в следующую встречу, пообещал, что такое больше не повторится?
Этого достаточно, чтобы свести девушку с ума, кисло думает Сакура. Даже ощущение роскошного клубничного мыла на охлажденной коже не успокаивает измотанные нервы. Включив холодную воду, она позволяет себе долгие размышления в тишине. Все произошедшее совершенно иррационально. Таков характер куноичи: ей просто не нравятся подобные вещи.
Десять минут спустя, немного успокоившись, Сакура проводит руками по мокрым волосам, закрывая глаза. Почему, спрашивала она себя раньше.
Возможно, по тем же причинам, по которым ее влечет к нему.
Тогда Сакура понимает, что она знала Итачи — действительно знала его, а не те зверства, которые он совершил, а позже и огромные жертвы, на которые пошел, — с января. С той холодной зимней ночи, когда он заключил ее в свои объятия в том тенистом лесу и спас от верной смерти. И за эти четыре месяца, несмотря на его цинично-спокойный характер, девушка узнала, что он за человек. Что Итачи определенно не утренний человек, и, следовательно, он просто не может функционировать без по крайней мере двух чашек чая, как только просыпается. Что у него, казалось бы, иррациональная фобия прикосновений, что он однажды спас котенка, что его любимая еда — данго, и что в тех редких случаях, когда он действительно ведет беседу, упомянутый разговор настолько наполнен саркастическими высказываниями, что чувствуешь себя измотанным после завершения словесного обмена.
Перечисленное очень похоже на случайные факты, но Сакура вздыхает от запоздалого осознания того, что именно это делает его человеком. Не просто безжалостной машиной для убийства, одним из двух самых опасных шиноби в истории Страны Огня, или члена Акацуки и самоотверженного двойного агента — под всем этим скрывается кто–то другой, такой же человечный, как и она. Они настолько разные, но в то же время восприимчивы к тем же видам одиночества и страха, а также к тем же желаниям, надеждам и потребностям, которые испытывает каждый отдельный человек.
Как бы то ни было, девушка борется с мыслью о том, что Итачи действительно испытывает к ней влечение, по каким-то причинам. Но даже если это так, думает ирьенин, нахмурившись, — оно ведь никуда не денется, верно? В конце концов, нынешняя ситуация действительно не способствует… свиданиям или чему-то еще. В таких обстоятельствах было бы совершенно невозможно поддерживать нормальные отношения. Кроме того, отступница сомневается, что кто-то в их текущем состоянии, мог хотя бы попытаться.
Харуно сдерживает еще один вздох, довольно мрачно выключает душ и начинает вытираться. Возможно, это — она — то, что Итачи нужно выбросить из головы. Мысль не из приятных, да (на самом деле, этого почти достаточно, чтобы захотеть отбросить светские любезности и пробить им несколько прочных бетонных стен), но прямо сейчас это кажется наиболее верным решением. Раз так, она сможет вернуться к притворству, что между ними ничего не произошло.
Сакура сердито смотрит на свое отражение в зеркале, застегивая малиновый жилет, прежде чем направиться к двери. Удача явно не на ее стороне, потому что в следующую секунду она почти сталкивается с объектом своих размышлений, который расхаживает взад и вперед, держа в руках чашку дымящегося мятного чая и выглядя таким же неуверенным.
Итачи каким-то образом удается не пролить чай на партнершу, а Сакура начинает извиняться всеми возможными способами. В то же время он пытается заверить ее, что все в порядке.
После этого наступает еще более неловкий момент: они оба замолкают в одну и ту же секунду и пристально смотрят друг на друга. И, как храбрая куноичи, Сакура смотрит в пол, бормочет что-то о завтраке и надежде, что вафли подойдут им обоим, а затем убирается оттуда ко всем чертям, изо всех сил стараясь сохранить самообладание.
Отойдя на безопасное расстояние, девушка опирается на ближайшую стену, в отчаянии проводя пальцами по волосам.
Притвориться, будто этого никогда не было?
Да. Гораздо проще, чем кажется.
Через несколько миль после пересечения границы, которая отделяет Страну Огня от Страны Молний, Сакура замечает, что земля здесь темно-зеленая, как в Конохе, да, но пока кажется тревожно похожей на болотистую местность: влажная и удручающе туманная. Кроме того, тут совершенно пустынно, если не считать нескольких старых деревянных указателей, обозначающих расстояние (чрезвычайно большое) до следующего города. Куноичи не знает, спровоцировали ли это странная погода и новое окружение, но остатки того жуткого, покалывающего в позвоночнике чувства, с которым она проснулась, начинают всплывать на поверхность, заставляя нервы находиться на пределе.
Итачи наступает на ветку, и резкий звук заставляет Сакуру подпрыгнуть, ее мышцы напрягаются с головы до ног. Нукенин бросает на напарницу озадаченный взгляд. Раньше он бы не подумал дважды, прежде чем спросить о причине ее дискомфорта, но…
Харуно спасает его от дальнейших внутренних споров, слегка вздрагивая и обхватывая себя руками. — Жуткое место, — объявляет она, переступая через путаницу виноградных лоз, которые тянутся по тропинке. — Мне не нравится.
Мужчина не может удержаться от легкой ухмылки, наклоняя голову в сторону обширных очертаний горных хребтов в центре страны, странно виднеющихся в пурпурно-сером небе. — Неужели ты не можешь оценить его красоту? — Риторически спрашивает Учиха, позволяя своим пальцам скользить по влажному мху, покрывающему кору ближайшего дерева.
— Нет, — парирует Сакура, задумчиво наклонив голову набок, прищурив глаза на своего партнера, а затем на окружение. — Но, похоже, это то место, которое тебя привлекло бы… эм, я имею в виду… понравилось… или, оказалось терпимым, или… — куноичи хмурится, отказываясь от глупой идеи расширенной метафоры. — Эй, может быть, тебе просто нужно избавиться от своего иррационального увлечения подобным, что скажешь?