Куноичи приходится сдерживать рвотный позыв при принятии действительности. О, это точно из-за потери крови. Она определенно может защитить себя — ей больше никогда не понадобится чья-либо помощь.
После еще нескольких мгновений молчаливых внутренних разглагольствований на эту тему Сакура снова зевает, чувствуя, как веки медленно наливаются свинцом. Девушка думает, что засыпает, но затем вскакивает через несколько минут (даже бессознательно она поняла, что что-то совершенно не так), зеленые глаза резко открываются от чистого, неподдельного шока.
— Прости, — поспешно извиняется отступница, отрываясь от плеча Итачи. — Я не хотела. Я знаю, как ты ненавидишь подобный, эм, контакт и все такое, — только здесь ирьенин мимолетно задается вопросом, неужели после всего, что произошло между ними, Учиха все еще презирает прикосновения — и, эм, я искренне прошу прощения и…
Итачи наблюдает, как сонная и напуганная девушка бессвязно бормочет ерунду. Устав от разглагольствований, он позволяет своим пальцам сомкнуться вокруг тонкого запястья и притягивает партнершу обратно к себе. Его движения и прикосновения тщательно продуманы и не задерживаются даже на долю секунды. Тем не менее, зеленые глаза расширяются, снова чувствуя, как щека сталкивается с его плечом. — Что… — слабо произносит она, чувствуя себя еще более дезориентированной.
— Просто спи, — немного натянуто инструктирует Итачи. — Тебе это нужно.
О, ками, самое время для проявления заботы, Сакура недовольно хмурится, подсознательно наклоняясь немного ближе — гораздо удобнее, чем дерево. Нукенин немного сдвигает руку, позволяя миниатюрному телу прижаться к его груди, ее голова прижимается к линии его челюсти. Она должна быть достаточно уставшей, чтобы это не оказало на нее никакого влияния, но такое простое действие, как ни странно, эффективно разжигает гормоны.
Харуно довольно занята, восхищаясь абсолютной новизной ситуации — его запахом, ощущением его мышц, длинным шелковистым хвостом под ее щекой, ровным ритмом пульса сбоку от его шеи…
Пожалуйста, милосердные высшие силы, убейте меня сейчас, отчаянно умоляет ирьенин после последнего наблюдения. Ради Ками, она звучит как… как… какая-то влюбленная девочка-подросток.
О, какой ужас.
Несколько минут спустя Учиха, наконец, смотрит на нее сверху вниз — она свернулась калачиком у него на груди и теперь очень крепко спит. Розовая челка упала на переднюю часть лица так, что на его вкус опасно близко к милому. За исключением того, что по какой-то совершенно непостижимой причине Сакура хмурится во сне, выглядя настолько раздраженной, что он ожидает, что партнерша в любой момент резко сядет и огрызнется на него по какой-то тривиальной причине.
Он не должен был этого делать, он не должен был предлагать это. Он должен был знать, какой эффект это произведет на него.
Девушка прижимается немного ближе во сне, хмурясь еще сильнее. Итачи осторожно убирает несколько прядей волос, растрепанных ветром, с ее лица, аккуратно заправляя их за ухо, пока медленный прохладный ветерок дует через болото, вызывая легкую рябь на водоеме.
Проснувшись, Сакура понимает три вещи.
Во-первых, немного перевалило за вечер, а это значит, что она слишком долго проспала, а это нехорошо. Во–вторых, она чувствует себя лучше, чем когда-либо за долгое время — что может быть как-то связано с тем фактом, что она все еще надежно прижата к Итачи, ее лицо повернуто к его шее. И в-третьих… Ну, в-третьих…
Ирьенин отстраняется на долю дюйма, с любопытством глядя на мужчину. Он спит — или, по крайней мере, кажется, что спит. Как это очень, до смешного, совершенно… ново.
Несколько неуверенная в том, как относиться к происходящему в череде и без того запутанных событий, розововолосая куноичи неохотно высвобождается из объятий своего партнера, прежде чем встать и потянуться. Она бросает последний взгляд на Итачи — черт возьми, он такой красивый, когда спит, что это действительно деморализует — прежде чем бесцельно отправиться вдоль реки на юг.
Местность настолько запутанная и незнакомая, что продвижение идет медленно, но любопытство все равно толкает ее вперед, любопытство к тому, что Итачи почувствовал раньше, а также к новой стране. Она никогда не была в Стране Молний или где-либо отдаленно похожем на эти места. Пребывая в лучшем настроении, Сакура должна признать, что здесь красиво, в странном, жутком смысле. Девушка не знает, как долго она бредет вдоль реки, стараясь не споткнуться о какие-нибудь вьющиеся лианы или не увязнуть ботинками в грязи, погруженная в свои мысли. Между заданиями и общением с Итачи у нее нет времени просто подумать — только в душе около двадцати минут в день. Чего никогда не бывает достаточно.
— Ты уверен, что она здесь?
Голос такой тихий и слабый, что его едва слышно. Честно говоря, сначала отступница лишь рассеянно кивает. Она уверена в этом, да…
Затем куноичи останавливается на полпути, понимая, что голос не был каким-то странным внутренним монологом. Это настоящий голос. Сакура непроизвольно прижимает руки к себе вспоминая, как именно началась ее последняя встреча с капитаном Корня. Но подождите, этого не может быть — он мертв…
— Конечно.
Какого черта, Итачи?
Да, она едва слышит — голоса доносятся из укрытия какой–то поляны, — но звучит так похоже на ее партнера, что девушка моргает в замешательстве, осознав свою ошибку. Однако тон Итачи немного глубже, чем у этого неизвестного человека.
О, Ками.
Куноичи чувствует, как кровь начинает отливать от лица, делая кожу пепельной. Сакура не помнит, чтобы принимала сознательное решение продолжать идти вперед, замедляя шаг, стараясь быть как можно тише и едва дыша. Ее чувства не такие отточенные и острые, как у Кибы и Шино, но ее слух несколько лучше среднего, и… она не может прямо сейчас мыслить здраво, действительно не может.
Чакры все еще недостаточно, но отступница безупречно маскирует ее и активирует гендзюцу сокрытия, которое несколько колеблется. Сейчас ирьенин находится на краю поляны, достаточно далеко, чтобы убедиться, что они ее не видят…
Харуно смутно осознает, что ее пальцы впиваются в покрытую мхом кору ближайшего дерева, достаточно сильно, чтобы чувствительная кожа почти кровоточила. Все, что она может видеть, — три довольно характерно выглядящих человека, находящихся спиной к ней: девушка с огненно-красными волосами, небрежно обрезанными с одной стороны и гладкими и длинными с другой, более высокий мужчина в бледно-фиолетовом одеянии с волосами цвета слоновой кости, ниспадающими до середины спины. Фигура, которая привлекает ее внимание больше всего, — огромный парень в центре, одетый в черные брюки, коричневую рубашку и синий плащ, с торчащими светло-оранжевыми волосами.
— Тебе нужно отдохнуть или что-то в этом роде, — говорит рослый юноша на удивление мягким голосом для человека его роста. — За последние несколько часов мы прошли более ста миль, и все это время ты был впереди.
К большому неудовольствию, Сакура не видит ничего, кроме троицы перед ней, но… — Мы зашли так далеко, — лаконично произносит голос Итачи (она пока не может вспомнить его имя). — Мы должны…
На этот раз говорит девушка. — Мы найдем ее, — успокаивающе отвечает она, откидывая волосы назад, звуча очень уверенно. — Не волнуйся.
Ирьенин закрывает глаза, хотя это определенно неразумно. Голова пульсирует с той же скоростью, что и сердце, она даже не уверена, что стоит прямо.
Харуно требуется несколько минут, чтобы немного прийти в себя. За это время небольшая поляна оказалась пуста. Раскрасневшийся лоб прислоняется к дереву в попытке успокоиться, ее дыхание становится быстрее, чем обычно. Она попыталась идти, но запоздало поняла, что на самом деле понятия не имеет, куда. Ноги, похоже, имеют другое представление, медленно ведя в нужном направлении.