Харуно входит немного настороженно, бросая осторожные взгляды по сторонам. Кажется, это какая–то смехотворно большая гостиная, в центре которой стоит огромный круглый стол, покрытый по меньшей мере десятью слоями пыли и паутины, но, как ни странно, тут нет окон… и, похоже, здесь больше никого нет, кроме нее. Здесь также нет никаких видимых тайников.
Прежде чем Сакура успевает закончить мысль, она врезается лицом в ближайшую стену, которая была примерно в тридцати футах от нее. Колени немедленно ослабевают, куноичи сползает на пол, ее тело обмякает. Однако, несмотря на инстинктивное притворство слабости, она сразу же делает вывод, что удар в спину, который отбросил ее к стене… был похож на воду. Как будто по спине ударили шлангом емкостью пятьдесят галлонов. К удивлению, задняя часть ее жилета совершенно сухая. Без сомнений использовано водное дзюцу, что абсолютно неправильно, потому что беглый заключенный, которого она должна выследить, всего лишь гражданское лицо…
Однако, кто бы это ни был, он должен подойти к ней. Сакура слышит отдаленные шаги, откидывая голову к стене под странным углом. Конечно, она находится в «надлежащем рабочем состоянии», как выразился бы Итачи, но девушка может позволить себе притворяться, пока неизвестные не окажутся на расстоянии удара.
Требуется серьезное усилие, чтобы не дать мышцам напрячься, чувствуя, как неизвестный, кладет руки ей на плечи, мягко поднимая на ноги. Этот небольшой жест — первое, что вызывает тревогу в голове Харуно — она не ожидала подобного от типичного шиноби или беглого заключенного. Пальцы на ощупь необычайно нежные, ладони мягкие и без мозолей. Куноичи прислоняют к стене, осторожно убрав челку со лба и проверив, нет ли ран там, где она ударилась о стену. Сакура задерживает дыхание, изо всех сил стараясь не выглянуть из-под опущенных век, чтобы увидеть, кто это, черт возьми, такой.
Однако, эта дилемма уходит на второй план, когда тот, кто держал ее, нетерпеливо вздыхает. — Какого черта, Суйгецу? — она — определенно она, Сакура понимает это сразу, криво усмехнувшись. — Громко огрызается девушка. — В этом не было никакой необходимости! Ты мог убить ее или покалечить!
Значит, их двое.
Словно по сигналу, отступница слышит приближающиеся шаги. Кто-то еще вздыхает, голос явно мужской. — Тебе обязательно быть чертовой королевой драмы, Карин? С ней все в порядке. У нее даже нет кровотечения.
— Неважно, — выдыхает Узумаки. — Она все же без сознания. Подними ее и положи вон на тот стол, а потом нам, наверное, стоит пойти и… ну, ты знаешь.
Когда Суйгецу беспрекословно подчиняется Карин, Харуно мысленно благодарит Ками за помощь от неизвестной девушки. Она оказывается в объятиях Хозуки. Ирьенин не может не заметить, что по какой–то причине от него пахнет так, будто он только что принял ванну с соленой водой или что-то в этом роде. Девушке действительно не терпится узнать, кто эти двое и чего они от нее хотят.
Дождавшись, когда парень встанет у нее за спиной, отступница зажмурилась и сосчитала до трех.
Суйгецу так и не узнал, как получил удар.
На самом деле, это был заряженный чакрой правый локоть Сакуры. Вознаграждение пришло в виде звука сломанных ребер, удивленного вскрика Карин и отчетливого хлопка Суйгецу, отлетающего назад и врезающегося в стену.
В это же мгновение ирьенин разворачивается, готовая нанести еще один удар, но внезапно останавливается как вкопанная, зеленые глаза расширяются.
Оказывается, что полуобморочного и пахнущего соленой водой шиноби, который безвольно лежит у стены, Харуно уже видела. Он одет в ту же светло-лавандовую одежду, а эти белые волосы длиной до середины спины… не говоря уже о мече за спиной. Высокая куноичи с характерными огненно-красными волосами тоже знакома.
Суйгецу и Карин. Двое из четырех шиноби, которых она видела на той поляне неделю назад.
Два члена команды Саске.
На несколько мгновений кажется, что сердце ирьенина перестает биться. Сакура и Карин недоверчиво смотрят друг на друга.
— Какого черта?
Куноичи резко замолкают, когда понимают, что произнесли эти слова одновременно. Спустя мгновение Карин смотрит на нее, начиная словесное нападение. — Ты была без сознания! — Горячо обвиняет Узумаки, кружа вокруг Сакуры, как львица на охоте. — Думаю, ты убила Суйгецу…
Отступницу не может не позабавить праведное негодование в тоне девушки. — Я притворялась, — поясняет она. — Это то, что делают ирьенины. И… Суйгецу не мертв — у него просто сломаны ребра.
Узумаки приподнимает бровь. Еще несколько мгновений две куноичи настороженно оценивают друг друга. Как ни удивительно, Сакура первая, кто нарушает молчание. — Слушай, — прямо говорит отступница, на что Карин удивленно моргает. — Я не хочу драться с тобой. Отпусти меня, и у нас не будет никаких проблем.
Карин фыркает, откидывая более длинную часть своих волос назад за плечи и оценивающе глядя на бывшую куноичи Листа. — Как забавно. Саске хочет тебя видеть, и он не примет отказ.
Во второй раз за день один из глаз Сакуры слегка дергается от явного негодования. — Что ж, хорошо, — немедленно парирует она, слишком раздраженная, чтобы даже думать о том, как незрело это звучит. — Я не хочу его видеть. Так что пусть выкусит и идет далеко и надолго! — Радостно завершает Внутренняя Сакура.
Узумаки смотрит на розоволосую куноичи, явно ошеломленная только что обнародованной информацией. — Почему, черт возьми, нет? — Она выглядит обескураженной своей прямолинейностью, направленной на совершенно незнакомого человека.
Отступница знает, что это ужасно иррационально с ее стороны, но по какой-то причине слабо хихикает. Даже на надменных чертах Карин появляется похожий намек на веселье, хотя красноволосая куноичи быстро пытается прийти в себя. — Смотри, Сакура, — немного неохотно начинает Узумаки, после того, как они немного успокоились. — Я тоже не хочу драться с тобой. Но я не отпущу тебя — чего бы там ни хотел от тебя Саске… Тебе не кажется, что ты можешь просто выслушать его? Потому что он не собирается сдаваться, пока не получит то, что хочет, даже если это означает, что нам придется следовать за тобой на край света…
Ирьенин слегка закатывает глаза, хотя и способна увидеть смысл того, что говорит Карин. Мысль о том, что Саске ищет ее с такой преданностью, заставляет нервничать, ее сердце внезапно колотится при мысли о противостоянии с бывшим сокомандником после всего произошедшего, ее ладони становятся липкими, но…
— Хорошо, — соглашается девушка. К ее неудовольствию, голос звучит немного тише, чем хотелось.
Удивительно, но Карин бросает на нее почти сочувственный взгляд и указывает подбородком в сторону стола. — Тебе, наверное, следует… — начинает она. — Я имею в виду, Саске вроде как ожидал, что мы с Суйгецу заставим тебя это сделать, а не будем вести разумный разговор…
— Да, я понимаю, — Харуно изо всех сил старалась говорить как можно более небрежно.
Между двумя девушками повисает неловкое молчание, поскольку Карин изо всех сил старается побороть любопытство, а Сакура изо всех сил старается побороть внезапный приступ нервозности. — Что ж, ладно, — резко говорит Узумаки, отворачиваясь. — Я собираюсь пойти за ним, так что…
Красноволосая куноичи выжидающе смотрит на нее, из-за чего отступница снова вздыхает, закатывая при этом глаза. Похоже, в последнее время ей часто доставалось. — Я никуда не уйду, — неохотно отвечает ирьенин. — Можешь доверять мне.
Карин поворачивается и кивает с серьезным видом. — Спасибо.
Несмотря на явный ужас от ситуации как таковой, Сакура понимает, что сокомандница Саске легко могла бы сделать все в сто раз сложнее. — Эй, Карин? — Зовет Харуно, когда она была уже на полпути к двери. — Тебе тоже.