Учиха растерянно моргает. — Ничем.
Ирьенин хмурится, глядя так, будто сама перспектива ужасно шокирует ее. — Ты не можешь ничего не делать, — твердо отвечает девушка.
Теперь, полностью расстроенный, мужчина пытается высвободиться из хватки розововолосой куноичи. — Я могу и сделаю это, — безапелляционно заявляет Учиха.
Сакура одаривает партнера довольно опасной улыбкой, сильнее сжимая его руку, как бы напоминая, чьей она была ученицей. — О, ты теперь можешь пить, — улыбается отступница, выглядя излишне обрадованной этим фактом.
Шиноби бросает на нее невозмутимый взгляд, из-за чего Сакура корчит ему рожу. — Законно, — поправляет девушка, думая о барах и клубах, алкоголе, громкой музыке и достойном человеческом общении, не говоря уже о неуловимой возможности заставить Итачи снова потанцевать с ней. Но на этот раз у них должен быть гораздо более тесный контакт. Их тела прижмутся друг к другу на переполненном, прокуренном танцполе или, может быть, в каком-нибудь темном, уединенном уголке, и…
Решив, что нужно завершить маленький парад глупости от Сакуры, Итачи слегка вздыхает, рассеянно разглаживая свой длинный хвост. — Я не употребляю и никогда не употреблял никаких алкогольных напитков, и у меня нет никакого желания когда-либо это делать, — высокомерно сообщает Учиха.
В этот момент девушка давится своим чаем, ее веселые фантазии были ужасно прерваны. И даже после того, как Итачи проводит следующие две минуты, пытаясь привести ее в чувство, она выглядит слишком раздраженной, чтобы притворяться изящной. — Хорошо. Значит, об этом не может быть и речи.
Нукенин слегка ухмыляется в неуместном торжестве, из-за чего Сакура лишь пристальнее смотрит, начиная угрожающе водить кончиками пальцев по его мозолистой ладони. Это, в свою очередь, заставляет мужчину задаться вопросом, будут ли каждый раз ее угрозы так влиять на него.
Воспользовавшись растерянностью партнера, Харуно решает начать издалека. — Что ты делал в прошлом году? — Казалось бы, невинно спрашивает ирьенин.
Итачи проводит минуту в раздумьях. — Если правильно помню, я провел день на грани потери сознания, а весь вечер и ночь кашлял кровью, — совершенно серьезно отвечает Учиха.
Как и следовало ожидать, Сакура вздрагивает, переплетая их пальцы. — Вот почему нам нужно сделать что-то очень хорошее в этом году, — тихо отвечает она. Мысль о том, что, если бы не Мадара, Итачи не дожил бы до двадцати одного года, и они никогда бы не встретились, а он так бы и остался лишь старшим братом Саске и трагическим героем, вызывает дрожь.
Итачи молчит несколько мгновений, в его глазах мелькают какие-то не поддающиеся определению эмоции. Однако в следующую секунду он приходит в себя и поднимает бровь, глядя на напарницу. — Похоже, у меня вряд ли есть выбор в этом вопросе, — невозмутимо говорит мужчина.
Куноичи ухмыляется. — А ты учишься. Как мило, — поддразнивает она, задумчиво глядя на партнера. — У меня есть кое–какие идеи — имею в виду, несколько дней назад я просматривала информационные брошюры о местной туристической индустрии. Ты знаешь, что Молния славится своими курортами с горячими источниками, верно? Ну, я видела рекламу курорта, расположенного примерно в пятидесяти милях отсюда. Стоит пять тысяч ре за три дня. Включает в себя круглосуточный доступ к их частным источникам для двоих, и за дополнительную тысячу мы могли бы также воспользоваться… гм, я думаю, чем-то вроде спа-центра для пар с самообслуживанием и массажным центром. Разве не звучит расслабляюще? Есть еще много всего другого…
Сакура продолжает описывать различные преимущества, которые дает этот эксклюзивный пакет. Честно говоря, Учиха перестает что-либо слышать после «частных источников для двоих». Только он начинает приходить в себя, как слух достигает информация о спа и массажном центре, и…
С каждой проходящей минутой становится все более ясно, что сегодня действительно не его день.
— Это может быть приемлемо, — соглашается Итачи, несколько неуверенный в том, как голосу удается оставаться холодным и отстраненным, когда его мысли явно противоположны.
— Подожди, — девушка отодвигает пластиковый стул от стола и встает, начав путь к стойке. — Уверена, что у них здесь есть один из этих информационных буклетов. Они, кажется, повсюду…
Сакура возвращается через несколько минут, глубоко погруженная в изучение путеводителя. Вместо того, чтобы вернуться на свое место, отступница опирается бедром на его подлокотник, чтобы им обоим было легче читать. Должно быть, неудобная поза, и Итачи мимолетно подумывает о том, чтобы посадить ее к себе на колени. Однако подобное явно не в его характере. Следовательно, принятие такого курса действий повлекло бы за собой риск сердечного приступа напарницы.
К счастью для них обоих, девушка, похоже, не догадывается о ходе его мыслей. — О, — уныния в тоне девушки достаточно, чтобы вернуть внимание Итачи к путеводителю. — Черт, сейчас неподходящий сезон для пакета в пять тысяч ре. Он доступен только осенью или зимой. Нам придется заплатить восемь тысяч. Это просто смешно, — возмущенно заканчивает она, захлопывая книгу и возвращаясь на свое место, явно недовольная. — Прости.
Как и следовало ожидать, Учиха отвечает, что это не ее вина, делая вид, что недавно раскрытая информация его нисколько не затрагивает.
Сакура подавленно подпирает подбородок рукой. Ради Ками, если бы ему не приходилось все время быть таким чертовски нечитаемым… Она даже не может сказать, понравилась ли ему идея с горячими источниками или нет. — Хорошо, — решает она, наконец. — Что ты делал, когда был с… Кисаме?
Этот вопрос снова заставляет его на мгновение задуматься. Итачи вспоминает один конкретный случай — его девятнадцатый день рождения, когда Кисаме закатил удивительно похожую истерику о том, что он просто обязан выполнить какое-то смехотворно бессмысленное действие в этот конкретный день в году. Впоследствии его потащили смотреть совершенно неправдоподобный и не поддающийся логике фильм о… вампирах.
Учиха рассказывает об этом Сакуре. Как и следовало ожидать, зеленые глаза заметно светлеют, она садится прямее. — Прекрасно, — удовлетворенно вздыхает ирьенин. — Ну, учитывая, что мы не можем позволить себе курорт и все такое. Поужинать, сходить в кино и… прогуляться… звучит хорошо для тебя? — Осторожно спрашивает отступница.
Итачи кивает в знак согласия, заинтригованный тем, сколько заботы она вкладывает в его день рождения. Девушке этого достаточно, и она улыбается ему, заправляя прядь волос за ухо. Идея нормальной ночи с ним на удивление опьяняет. Ночи, когда — даже если это может быть до смешного непрактично — они могут забыть обо всем и быть просто Сакурой и Итачи. Не измученным преступником S-класса Итачи, неподходящим во всем, что имеет значение для Сакуры… А всего лишь… притвориться нормальным парнем и нормальной девушкой.
Так что это похоже на…
Куноичи не понимает, что на самом деле произнесла это вслух. Нукенин с любопытством поднимает бровь. — На… что? — Его голос, как всегда, бесстрастен.
По причинам, которые мужчина сомневается, что когда-либо поймет, Харуно вскакивает со стула и поспешно идет к стойке, бормоча что-то бессвязное о возвращении путеводителя теперь, когда он им больше не нужен. Куноичи отказывается смотреть ему в глаза в течение следующих тридцати минут.
Несмотря на их довольно беззаботное общение в кафе, Сакуре требуется почти две недели, чтобы начать разбираться в своих чувствах к Итачи. Они пытаются восстановить рабочее партнерство и некоторое подобие доверия, но девушка, безусловно, не прощает его и всякий раз, когда получает письмо от Наруто (теперь они регулярно переписываются, навещать его становится все более непрактичным по причине погружения во всю эту историю), Харуно сомневается, что когда-нибудь это сделает. Наруто быстро восстанавливается благодаря Кьюби, но его состояние после нападения безвозвратно запечатлелось в памяти ирьенина.
Довольно сложно ненавидеть так много аспектов человека, в которого влюблена, и одновременно с этим любить те черты Итачи, которые не ненавидит. Ненавидеть его за то, что он такой несовершенный, и, прежде всего, ненавидеть себя за то, что влюбилась в него, несмотря ни на что.