— Что мы собираемся делать? — Яростно спрашивает куноичи, ее рука уже тянется к кунаю, пристегнутому к верхней части бедра.
— Мы ничего не собираемся делать, — мужчина говорит очень быстро, успешно излучая обманчивую ауру спокойствия. — Я немедленно отвечу на вызов и узнаю, произошли ли какие-либо… дальнейшие события, а ты благополучно доберешься до места назначения и будешь ждать меня там.
Ирьенин заметно ощетинилась, отталкивая партнера и делая несколько угрожающих шагов вперед, прижимая Итачи к сетчатому забору, который граничит с чьей-то собственностью. — Я не собираюсь сидеть сложа руки и ничего не делать! — Ядовито шипит отступница, сжав правую руку в кулак. — Кто знает, почему он вызывает тебя! Может, что-то произошло, и тебе не следует идти одному…
— Сакура, у нас даже нет продуманного плана, — тихо отвечает Итачи, его плечи напрягаются еще больше. — Идти неподготовленными к Мадаре чистой воды самоубийство.
Правда того, что он говорит, начинает доходить до Харуно. Ее плечи опускаются, она закусывает губу, резко отворачиваясь. Куноичи до тошноты нервничает и боится (за Наруто, даже за него, за все), но прежде чем довести мысль до конца, Итачи притягивает ее в свои объятия, эффективно прерывая любой логический ход мыслей. Контакт неловкий и короткий: ее плечо и правая сторона тела сначала грубо сталкиваются с худощавой грудью, после чего мужчина обнимает ее по собственной воле, поглаживая при этом влажные волосы. Он не произносит никаких слов, но слишком очевидно, что его действия были направлены на то, чтобы успокоить напарницу. Харуно крепко закрывает глаза, прижимаясь к его плечу, одной рукой сжимая материал ненавистного плаща Акацуки.
Отпустить его слишком сложно во всех отношениях. Отбросив благоразумие в сторону, Сакура встает на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, но обнаруживает, что Итачи уже исчез.
Деревня Скрытого Дождя
Конференц-зал Мадары, как обычно, погружен в темноту и освещен лишь несколькими запасными свечами, расставленными на столе на противоположной стороне похожего на пещеру помещения. Тени, отбрасываемые в результате, по меньшей мере жуткие. Глазам Итачи требуется мгновение, чтобы привыкнуть к изменению освещения, и еще мгновение, чтобы сфокусироваться на самом Мадаре.
Старший Учиха — тень, более темная, чем остальные, подчеркнутая раскаленным блеском малиновых глаз. Он расхаживает, словно призрак, в дальнем конце помещения, а Итачи остается неподвижным, его родословная ограничена леденящим душу зрелищем. Нукенин легко может сказать, что что–то не так — Мадара никогда не бывает таким беспокойным и физически неконтролируемым, если только он не очень, очень зол.
Мадара, наконец, поворачивается к нему лицом, степень чистой, едва контролируемой ярости на стадии Мангекьё заставила бы отшатнуться шиноби более низкого уровня. — Итачи Учиха, — обычное свистящее шипение превращается во что-то еще более мрачное и злобное. — Величайший вундеркинд, которого когда-либо видел клан Учиха и Коноха, один из трех самых талантливых шиноби в истории…
Итачи напрягается еще больше, готовый отразить любую атаку — ментальную или физическую, — которая может последовать. — Да, — своим обычным монотонным тоном отвечает шиноби, зная, что отстраненность еще больше разозлит Мадару и немного быстрее положит конец интеллектуальным играм.
Как и следовало ожидать, глаза Мадары еще сильнее вспыхивают яростью, хотя его голос вновь обрел обычное, ледяное контролируемое шипение. — Несмотря на все эти почести ты даже не можешь удержать свою маленькую шлюшку на месте?
Глаза Итачи вспыхивают кроваво-красным, и Мадара даже не заканчивает формулировать предложение, когда кунай на долю дюйма пролетает мимо его горла.
В итоге легендарный шиноби легко ловит его, разворачивает за рукоять и целит острием прямо между прищуренных, с вращающимися томоэ, глаз соклановца. — Кажется, я задел за живое, — медленно отвечает Мадара. — Прости. Я, должно быть, недооценил сложность подчинения или иного отвлечения шестнадцатилетней куноичи, чтобы ее дорогой друг истек кровью до смерти. Однако, представь мое удивление, когда Какузу доложил Пейну сегодня, почти в состоянии паники о попытках предполагаемого мертвого отступника Узумаки саботировать руководство Акацуки в Водопаде.
Глаза Мадары слегка прищуриваются, и Итачи легко видит, как старший шиноби без особых усилий разбирает язык его тела, изо всех сил стараясь обнаружить любой признак предательства, который, несомненно, присутствует. — Это я должен извиниться, — спокойно отвечает младший Учиха. — Я ненадолго оставил Сакуру одну, а когда вернулся, ее нигде не было. — Теперь нукенин прищуривает глаза. — Однако, если бы я получил какое-то предварительное уведомление о начале операции, я смог бы в достаточной степени… каким-то образом подчинить ее.
В течение нескольких долгих, напряженных мгновений Мадара оценивающе оглядывает соклановца. По-видимому, найдя то, что искал, истинный лидер Акацуки немного расслабляется. — В следующий раз я не совершу такой ошибки, — спокойно отвечает он.
— В следующий раз? — Спрашивает Итачи, едва помня о том, что тон должен быть как можно более беспристрастным.
— Эти наемники стоили необычайно дорого. — Слегка вздыхает основатель Деревни Листа, берет рюмку саке и осушает ее одним глотком. — Потребуется некоторое время, чтобы собрать необходимые средства для организации еще одного покушения на Узумаки. — Мадара делает паузу, в его глазах появляется странный задумчивый блеск, он еще раз оглядывает своего бывшего протеже. — Конечно, эти осложнения можно было бы предотвратить, если бы…
Старший Учиха замолкает, очевидно, глубоко задумавшись. Итачи пытается игнорировать внезапную дрожь дурного предчувствия, которая пробегает по всей длине позвоночника. — Если бы? — Холодно спрашивает он.
Мадара крутит кунай в своих длинных, тонких, как жердь, пальцах. — Согласно сообщениям от множества наших шпионов, мастерство Узумаки стремительно улучшилось за те одиннадцать месяцев, что он был вдали от Конохи, — наконец отвечает легендарный шиноби. — Тем не менее, у меня все еще есть большая уверенность в том, что ты сможешь победить его в бою.
Увидев едва заметную вспышку серебра, Итачи ловит лезвие куная двумя пальцами в доле дюйма от своей груди. Нукенин медленно поднимает взгляд на Мадару. — Ты предлагаешь…
— Это должно быть очевидно, — спокойно отвечает старший Учиха, одарив соклановца странно понимающей, кривой ухмылкой. — Я дам указание Какузу использовать средства Водопада, чтобы как можно скорее отправить несколько новых команд наемников за Наруто. Твоя новая задача, которая должна быть выполнена как можно скорее, при небольшом шансе, что другие потерпят неудачу — устранить Узумаки раз и навсегда… Итачи?
Не дожидаясь ответа, Мадара раскрывает ладонь, из-за чего все мышцы нукенина напрягаются, когда в ней оживает крошечная голограмма Сакуры. Гендзюцу, конечно. К своему ужасу, он понимает, что миниатюрная напарница одета так же, как утром после той ночи — в его черной рубашке, держа в руках чашку чая и выглядя обманчиво хрупкой и беззащитной.
— Не позволяй ей снова встать у тебя на пути.
В ту же секунду шея маленькой Сакуры поворачивается на сто восемьдесят градусов и ломается с тошнотворным хрустом.
Страна Молнии
Харуно уже полчаса ходит из стороны в сторону.
Куноичи не знает, как добралась до города и сумела снять приличный номер в гостинице — вероятно, это было сделано на автопилоте. Но она все сделала правильно, и теперь расхаживает по маленькой темной комнате, небрежно бросив сумку на кровать. Девушка напугана, чувствует себя беспомощной, ненавидя это. Ее дважды чуть не вырвало с тех пор, как она заселилась. Сакура не знает, то ли это из-за темперамента, то ли из-за крайнего эмоционального стресса, то ли это просто голод, то ли…
Ирьенин останавливается, делая несколько глубоких вдохов, и сильно проводит пальцами в перчатках по волосам. Боль помогает ей немного прийти в себя, и она садится на край кровати, слегка пошатываясь, зажимая руки между коленями, закрыв глаза.