Боже мой! — Других слов у Ларсона не нашлось.
Они считают, что если уже совершили убийство, то больше им терять нечего.
Конечно, если не считать жизней ни в чем не повинных людей.
Нотка страха прорвалась сквозь тщательно контролировавшееся, напускное спокойствие Силме.
Они считают, что их дело важнее.
Ну конечно, такая логика оправдывала все. Убивать ни в чем не повинных людей в знак протеста против убийства ни в чем не повинных людей! Искать рациональное объяснение действиям фанатиков было бесполезно, и Ларсон, достигнув очередной площадки, бросил на бегу взгляд на дверь. Оказалось, что он добрался до сорок первого этажа. Это открытие заставило его застонать: впереди почти половина пути!
Очевидно, последнюю мысль он случайно направил Силме, ибо она тут же откликнулась.
Какой?
Сорок первый, — отозвался он, пытаясь замаскировать свои истинные чувства.
Ты поднимаешься! А я ведь просила тебя этого не делать!
Ты тоже никогда меня не слушаешь.
Девушку, однако, эта реплика с толку не сбила.
Пока ты доберешься сюда, у тебя не останется никаких сил. Чем, спрашивается, твое присутствие нам поможет?
Во всяком случае не повредит, — откликнулся Ларсон.
Пробегая очередную площадку, он не смотрел на номер этажа, решив, что сделает это, лишь продвинувшись на значительное расстояние.
Еще как повредит! Тебя могут убить!
Ты видела Тазиара? — спросил Эл, чтобы не развивать затронутую тему.
Пока нет, — ответила Силме. — Когда появляется возможность, я украдкой оглядываюсь, но они держат нас под пристальным наблюдением. Заставили сбиться в плотную кучу, чтобы все мы находились в их поле зрения.
По правде сказать, Ларсон сомневался в том, что даже теневой скалолаз способен без всякого снаряжения взобраться по наружной стене на Эмпайр стэйт билдинг, но ему не оставалось ничего другого, кроме как надеяться. А надежду вселял тот факт, что его миниатюрному другу не раз доводилось делать то, что считалось невозможным, причем зачастую он брался за подобные дела именно по этой причине.
С размышлений о Тазиаре его сбило очередное обращение Силме:
Сейчас они собираются сообщить полиции о своем плане. О том, что будут сбрасывать вниз по заложнику каждые полчаса, начиная с самых старых, пока не… о боги!
Контакт оборвался.
Силме! Силме!
Не получив отклика, Ларсон оставил попытки дотянуться до нее, ибо в отличие от своей невесты не обучался в драконьей школе и мог лишь ждать, когда связь восстановится. Взгляд его невольно упал на табличку очередной двери: пятьдесят третий этаж.
Сверху донеслись голоса. Ларсон сбавил теми и напряг слух, пытаясь разобрать слова, но разговор прервался. Теперь он слышал лишь шарканье подошв о бетон.
Осторожно обогнув площадку пятьдесят четвертого этажа, Эл увидел двоих мужчин, одетых в полицейские мундиры. На поясе одного из них потрескивала и свистела рация. Постаравшись придать себе непринужденный вид человека, идущего по делам и, несомненно, имеющего на это право, Эл продолжил путь наверх.
Копы, заметив его, встрепенулись. Оба они были молодыми парнями среднего роста и крепкого телосложения, но на этом их сходство заканчивалось. У одного из них из-под фуражки выбивалась непокорная рыжая шевелюра, а голубоглазую физиономию украшала россыпь оранжевых веснушек, тогда как его кареглазый спутник, похоже, то ли брил голову, то ли был лыс. Хотя они и производили впечатление людей, находящихся в хорошей физической форме, желанием продолжить подъем ни тот, ни другой явно не горел.
— Эй, приятель, ты кто? — спросил рыжий полисмен, и Ларсон порадовался тому, что полицейские рации имеют ограниченный радиус действия. Будь их диапазон пошире, копы снизу уже предупредили бы своих о том, что какой-то псих рванул вверх по лестнице.
— Эл Ларсон. Спецгруппа ФБР, — бросил он.
Оба полисмена осмотрели его с ног до головы.
— А значок есть? — спросил кареглазый.
— Есть, конечно, — соврал на ходу Ларсон, — да показывать некогда… на каждом этаже.
С этими словами он быстро, но уверенно проследовал мимо них и рванул вверх по ступеням.
— Наглый тип, — прозвучало за его спиной, но Эла интересовала не оценка его поведения. Главное, чтобы копы поверили: ему уже осточертело показывать свой значок чуть ли не через этаж. Объяснение было вполне правдоподобным — одолел ведь он более полусотни этажей, не будучи задержанным, — и, видимо, сработало. Во всяком случае, гнаться за ним не стали. Конечно, причиной тому могла быть и обычная лень, но это не имело никакого значения.
Увеличение скорости отозвалось мучительной болью в ногах, однако Ларсон не сбавлял темпа до тех пор, пока не уверился, что замедления никто не заметит.
Воздух продирался сквозь его легкие с мучительным скрежетом. Задыхаясь, Эл утер пот со лба тыльной стороной ладони.
И тут пришел зов от Силме.
Они сбросили охранников!
Что?
Зачем спрашивать? Разумеется, при мысленном общении существовала возможность искажения информации, однако он вовсе не хотел, чтобы девушка повторяла сказанное.
Обоих сразу. Они считают: это покажет полиции серьезность их намерений.
Трудно было не согласиться с тем, что сбросить хотя бы одного человека с Эмпайр стэйт билдинг — достаточно веское доказательство серьезности намерений. Правда, один из сброшенных был уже мертв, но ни копы, ни толпа внизу об этом не знали.
Ларсон прибавил шагу, хотя ноги его передвигались примерно с той же легкостью, как если бы к ним привязали свинцовые шары для боулинга, а заодно с воздухом — такое складывалось впечатление — он пропускал сквозь горло и легкие всю лестницу, вместе с перилами и ступенями.
Следующее обращение его невесты было окрашено паникой.
Эл, они сумасшедшие! Поднимайся скорее!
Ага, значит, теперь ты хочешь, чтобы я поднялся? Ларсон благоразумно придержал эту мысль при себе.
Я поднимаюсь так быстро, как могу. Вообще-то я неплохой бегун, но подъем по лестнице вовсе не то, что бег по стадиону или даже по пересеченной местности.
Несколько мгновений Силме о себе не напоминала, и он сосредоточился на размеренном движении, глядя, как под его кроссовками мелькают, убегая назад, узорчатые мраморные ступеньки. Теперь даже его ноги запомнили конструктивную особенность этой лестницы: каждый пролет состоял из восемнадцати ступеней.
Почему, черт возьми, не из двадцати?
Ларсон выбросил эту, не относящуюся к делу мысль из головы, но его тут же посетила другая, куда более тревожная.
Силме, как там мама?
Напугана, но держится. Как и все мы.
Ларсон между тем был уверен, что истинный смысл его вопроса Силме поняла прекрасно. Те уроды грозились сбрасывать заложников, руководствуясь возрастом, начиная с самых старых. И если Силме предпочла Дать ему уклончивый ответ, то…
Силме, как скоро очередь дойдет до мамы?
Она старалась избежать прямого ответа.
Ну, ты же знаешь, она еще не старая…
Силме!
А может быть, тебе лучше этого не знать?
Может быть, — согласился Ларсон, огибая очередную площадку. — Но ты все равно скажи.
На сей раз девушка молчала долго. Очень долго.
Сразу после того инвалида, коляску которого уже скинули, — сообщила она наконец. — С виду ему можно дать лет тысячу. Близкие, которые его привезли, говорят, что ему восемьдесят девять лет, но он ведет себя как младенец…