Немецкий металлический зверь привез нас к ресторану «Балкана-мама». И меня посетило чувство дежавю. Вновь парень выбрал ресторан со своей любимой этнической кухней, подумалось мне, но главное отличие в том, что Балканы я люблю, а Восток – нет!
Людское многоголосье наполняло небольшой зал ресторана, даже живая музыка на национальных инструментах не перебивала возгласы гостей. Мы сели за забронированный столик и выбрали еду. Заказали по супу-чорбе, я – веганский салат, а Ратко мясо на углях. Не обошлось и без сливовицы. Мне нравился забавный акцент Ратко, то как он не выговаривал букву «ю» и делал букву «л» очень твердой, как и все балканцы, говорящие на русском, а ещё ему был не ведам мягкий знак.
– Моя мама очен вкусный суп-чорба готовит, – говорил Ратко, – ест также старая югославска группа «Риблачорба»
– Да-да, я знаю, – улыбнувшись вставила я , – рыбный суп означает.
– Верно.
– Я ведь самостоятельно учила сербскохорватский и слушала их песни, классные.
– У нас ест много хороших групп.
– Да, они приятные, я еще болгарскую чалгу люблю.
– Ах, чалга! У нас в Србии говорят: у Болгарии нет порно-индустрии, потому что есть чалга-индустрия.
– Прикольно. Эти девушки-болгарки в клипах, действительно, полуголые всегда.
– Ты очен красивая. Ты похожа на балканску жителницу, югославку.
– Спасибо! Приятно.
– Алиса, ты все еще грустная? Ты лубиш того человека?
– Нет, – ответила я и отвела глаза, – не люблю, не любила.
– Сходи в церков. Надо причастие и исповед. Я раз в месяц причастие делаю.
– Может и надо, не знаю.
– Поехали ко мне в Србию, в апрел, когда всё на Балканах зеленое и тепло.
Вот это предложение! Я охнула, моя мечта приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки. Не показывая внутренней бури, я сказала:
– Спасибо, это так неожиданно. Я подумаю.
– Моя семья очен лубит русских лудей. Мама мне в детстве всегда читала русские сказки ваши. У нас болшой дом.
– Вау! Сказки – это классно. Я подумаю, там как раз мне первый отпуск дадут, полгода будет в апреле как я работаю.
– Бог чуве ти!
– Надеюсь, что так. Главное дожить до весны, – сказала я вслух свои пугающие мысли, то и дело возникающие у меня после озера.
– Сигурни сам.
– «Ты уверен»? Так переводится?
– Точно. Я на одну минутку отойду, в ватерклозет-комната. – сказал Ратко и встал из-за стола
Я пригубила сливовицы и поковырялась в салате, выуживая сырные кубики. Грянула музыка и внимание гостей было похищено зажигательным исполнением балканских песен. Играл аккордеон, скрипка, блестели медные трубы, а молодой парень в красной рубахе, так похожий на цыгана, бил в огромный барабан. Я читала, что балканцы многие мотивы своих музыкальных произведений, их основу, почерпнули у турецких военных оркестров. Пятьсот лет ига так отразились. Прошло пять минут, и я стала немного скучать. Резкие возгласы труб поднадоели и назойливо били по ушам. Я достала мобильник, чтобы узнать время и он показал без пятнадцати десять. Ратко не было уже семь минут. Может что-то случилось? Кто-то позвонил ему и он вышел на улицу поговорить? Машинально вошла в Вконтакте, там висело сообщение от Снежаны, подруга злилась, что я стала редко звонить,– после расставания с Максимом я в течении двух недель каждый вечер ей звонила, а потом с ее слов «пропала». Быстро написала ответ с обещанием сегодня же позвонить.
Прошло еще десять минут, и я стала сильно нервничать. Мой бокал со сливовицей опустел. В чем же дело?
Раздался крик! Резко стихла живая музыка и все уставились в сторону туалета. Кричал официант: «Вызовите скорую! Человеку плохо!». В жутком предчувствии у меня закололо сердце. Я со скользнула с дивана и протиснулась сквозь толпу гостей к туалету. Через открытую дверь я увидела страшную картину: мой друг Ратко лежал в луже крови с застывшем в ужасе лицом и со спущенными брюками. Мой взор, к огромному стыду, скользнул ниже и в памяти навсегда отпечаталось отсутствие половых органов у трупа, на их месте было кровавое месиво. «Он умер, кто-нибудь вызвал медиков и полицию?»– повторял официант. «Может искусственное дыхание?» – пробормотала я очевидную глупость, держась за сердце и чуть ли не падая на пол – мы вместе, вместе пришли». Сердце бешено стучало. Один из гостей подошел к телу и принялся делать массаж грудной клетки, но все было тщетно, Ратко— мертв.
Вскоре приехали медики и полицейские. Зал ресторана опустел, и музыканты собирали свои инструменты в футляры.Администратор ресторана дала мне стакан воды с успокоительным, выпив который, тряска рук и внутренняя дрожь унялись. Полицейский быстро писал в рабочий бланк мои данные. Подошедший сотрудник охраны ресторана протянул полицейскому флешку с записями камер наблюдения, я едва различила им сказанное: «В туалет вошли двое мужчин, а через пять минут вышла какая-то женщина». Мне сделалось страшно. Наконец меня отпустили.