Из спальни вышли агенты и пригласили меня войти. Я подошла ближе и заглянула в комнату, в ту, в которой мы спали на футонах. Она была совершенно нежилой, и я оглядывала помещение, в поиске своих вещей, одежды, косметики, но ничего не обнаружила. Мне сделалось обидно. На стенах кое-где отклеились обои, а на потолке проявилась фиолетовая плесень. Определенно с квартирой было что-то не так. Где мои вещи? Мой пуховик, моя косметика, мой ноутбук в конце концов! И, моя ладанка. Дедушкина ладанка. Он прошел с ней всю войну.
— Моих вещей нет, — тихо от обиды, сказала я вслух.
— Самое главное, что эту квартиру никогда никому не сдавали. Владелец умер на даче летом и не оставил наследников, жилье переходит в собственность города и полгода пустовало. Расскажите о вашей встрече с Максимом, он представился агентом безопасности?
— Да. Именно так.
Я рассказала гсбшникам, в свете заходящего солнца, нашу с Максимом трагичную и зловещую лавстори. Безымянные агенты внимательно слушали, то и дело, задавая уточняющие вопросы, а боксер даже делал пометки в блокноте. Также их весьма интересовал ресторан Ниппон, я в деталях описала им наши с Максимом заказы там, название и вкус вина. Странно это всё. Когда я начала рассказывать о пробуждении в больнице, светловолосый агент прервал меня.
— Хорошо, мы вас поняли. У нас есть встречное предложение.
— Какое?
— Вы будете сотрудничать с государством. Работать на ГСБ.
— Что я должна делать? — спросила я дрожащим голосом.
— Мы предполагаем, что Максим может выйти с вами на связь, и возможно, он вновь предложит вам поехать с ним на Восток. Вы согласитесь и отправитесь с ним. Вы станете нашим агентом. За это всё вы будете, конечно, получать вознаграждение.
— Ой, спасибо. Но я не могу.
— Почему не можете?
— Я должна тут работать. У меня мама и бабушка. Я не шпионка.
— Вы не боитесь, что Максим вас найдет и доделает начатое?
— Вы думаете он захочет меня убить? — перепугалась я.
— Один раз ведь пытался. Его цель нам неясна пока что.
— Зачем? Что я ему сделала?
Агент замолчал и посмотрел на боксера, тот продолжил:
— Если было такое предложение с его стороны, то последует ещё одно, вариантов может быть несколько, зачем вы ему понадобились. Вплоть до самого тривиального, любви и ревности.
— А не тривиального?
— Кхм. Здесь уже сложнее. Нам надо проехать к нам в офис и там вы подпишите соглашение о неразглашении секретной информации, до подписания не имеющего юридическую силу документа. Мы не вправе разглашать вам эти данные, проще говоря, вы пока что не наш агент. Проедем в офис, там выберете себе псевдоним, подпишите стандартное соглашение и мы откроем вам часть информации.
— А если я не захочу ничего подписывать и никуда ехать?
— Вы вправе решать самой, да. Но мы в этом случае не гарантируем вашу безопасность.
— А если соглашусь и поеду, гарантируете?
Агенты переглянулись, светловолосый с паузами, словно до меня плохо доходит начал говорить:
— Вы будете получать оклад и премии, будете осведомлены последней информацией, вдруг мы вас после этого дела сделаем директором клиники, в которой вы работаете. Думаете мы не можем? С нами такие люди работают, о которых вы даже и не подозреваете. Мы можем многое.
— А если не подпишите, то никто не ручается за вашу жизнь, — заключил боксер. — Самим не страшно?
— Нет! — выпалила я, а у самой живот поднывал от страха и колени тряслись. Мысли об увольнении и трусливом бегстве домой к маме, в Марьевск, чередой пронеслись у меня в голове.
Агенты молча смотрели на меня. Светловолосый переложил в левую руку связку ключей и звук звякнувших железок отдался эхом по пустой, мрачной квартире. Солнце село и в комнате сделалось темно и жутко. Три наши тени отражались на голой облезлой стене, в желтом свете уличного фонаря.
— Алиса, — начал светловолосый, — вы, конечно же, не в курсе, что в подвале дома на улице Родионова, там где вы жили по приезду в Саркел с гражданкой Иванюк, найдено взрывчатое вещество в мешках из под сахара.
— Что? Я..Я ни при чем, — голос мой сел от страха, глаза наверно сделались блюдцами, так страшно мне сделалось.
— Мы вас не виним, нет, просто вы должны иметь в виду с кем столкнулись. Готовятся нехорошие вещи.
— Я не террористка! Я впервые об этом слышу.
— Не бойтесь. Я повторяю, мы вас не виним.