Параллельный монтаж. Популярный технический прием
Лариса открыла почтовый ящик, обнаружила ошметки лаковых туфель и рваные колготки. Брезгливо поинтересовалась размером колготок. Кустарная вышивка люрексом вызвала вполне объяснимое презрение. - Режиссер в законе! - мрачно сказала Лариса. Юмор часто избавлял ее от приступов ревности. Хлопнула входная дверь. Объясняться по поводу рваных колготок с соседями не хотелось, Лариса бегом преодолела ступени, сунула в мусоропровод "подарок" от Машеньки. Между тем какая-то часть Ларисиной души находке обрадовалась! Гера сильно изменился в последние два года, перемены ее пугали. Она добивалась его десять лет подряд, вела за него войну по всем правилам осадного искусства. Город, в который вошли ее победные войска, оказался пуст. Бабник, говорун, пересмешник - тогда, в начале их знакомства - теперь стал другим человеком. Когда-то жизненная энергия Геры привлекала к нему людей. Лариса влюбилась в него с первого взгляда, в тот самый момент, когда он подсел к ее столику в студийном кафе и предложил работать вместе. За ней числилось два десятка картин, ее считали очень сильным "вторым", элитой Студии, она могла себе позволить выбирать картины и режиссеров по вкусу - и выбирала. Ее согласие работать с дебютантом все восприняли как блажь. Так это и было. Понимал ли Гера, как ему тогда повезло? Или его просто опекал Господь? Короткометражные дебюты служили отхожим промыслом для многих кинематографических небожителей, дебюты хорошо оплачивались, времени отнимали немного, оттого на дебют легко было соблазнить оператора или художника с именем. Многие режиссеры-дебютанты балдели от славных имен - и погибали в первый съемочный день, теряя над ними контроль. Бывали редкие и гениальные исключения, но гениальность - штука капризная, она не всегда проявляется в первом кадре, иногда довольно долго блуждает в лабиринтах души, прежде чем выскользнет на поверхность. Дебютный же бой - весьма скоротечен: не успел прикрыться, и ты в нокауте. Достаточно презрительной усмешки именитого оператора, чтобы ни одно режиссерское указание не было выполнено съемочной группой. Оправданий - тысячи, рабочий день - короток и безвозвратен, судьба дебютанта всерьез никого не беспокоит, одним режиссером больше, одним меньше! Все эти опасности Лариса железной рукой ликвидировала в зародыше, Гера купался в лучах ее почти материнской заботы, получил бесценный пода- рок - возможность быть на съемочной площадке самим собой. Судьба не баловала Ларису. Пришла в кино из театра, который отверг ее по причине профнепригодности. Сразу после школы поступила в Щукинское училище, после него пять лет колесила по провинции, играя горничных и голоса за сценой, перенесла четыре аборта, наглоталась димедрола, пытаясь покончить с собой, из больничной палаты убежала в Москву, оставила в провинциальной гостинице все свои вещи и первый излом судьбы. На Студию Ларису привела соседка. Мать рыдала в голос, пытаясь оборонить дочь от очередного прикосновения к искусству, которое ничего, кроме беды, простому человеку принести не может. Лариса и в этот раз матери не послушалась, пошла в ассистенты, нашла наконец мир, о котором мечтала. В этом мире царил и правил режиссер, бог и дьявол в одном лице, он творил легенды и разрушал мифы, смех и слезы людей были подвластны ему, он производил наркотик, без которого не мог обойтись ни один человек в конце двадцатого века. Они были разными, режиссеры: талантливые - и не очень, красавцы - и уроды, мудрецы - и тупые упрямцы, эротоманы, импотенты, негодяи, подвижники; но всем им без исключения принадлежало редкое человеческое качество: избыток воли. Именно то, чего при дележке вселенского имущества Господь недодал Ларисе. Бессознательно она искала для себя тотальной покорности, найдя ее, почувствовала себя счастливой. Лишив Ларису дара творческого, Господь наделил ее другим, не менее редким - даром преклонения. Дар этот, на первый взгляд возвышенный, стал наказанием Божьим, лишил ее привычной женской судьбы, замужества рушились одно за другим, пока не настала очередь Геры сыграть роль героя последнего романа. Обожествление привлекает мужчину на короткий срок, но по прошествии времени порождает комплекс неполноценности; ежечасно, ежедневно соответствовать идеалу трудно, возникают конфликты. Сама Лариса была идеальной женой: легко прощала обычные мужские слабости - непостоянство, пристрастие к алкоголю, безденежье, требуя взамен лишь одно: талант. Талант же - неуправляем и взрывоносен, трудно быть талантливым с утра до вечера, без отпусков и выходных, а именно этого искала в мужчинах Лариса. Встреча с Герой потому и определила ее судьбу, что Гера был тоже наделен даром преклонения - только, в отличие от Ларисиного, его дар был направлен на любимую работу. Лариса добивалась Гериного внимания десять лет - и добилась в тот самый момент, когда Гера все потерял. Стал скрытен, молчалив, часами просиживал в кресле, уставившись на пустое окно, говорил мало, тихо и скучно, словно устал от самого себя. Рваные колготки в почтовом ящике породили надежду, что тот, прежний, Гера вернулся: бабник, озорник, пересмешник, плясун - и все образуется, набухнет жизненным соком, наполнится страстью...
Опыт детективного сюжетосложения
Пистолет лежал на резиновом коврике у самой двери. Наступали сумерки, чернота пистолета слилась с чернотой коврика. Был шанс, что милиционер ничего не заметит - требовалось отвлечь внимание, заговорить, "уболтать". В прежние времена легко давалось: показал красную корочку билета Союза кинематографистов, стыдливо приписал себе фильмы о Петровке-38; неактеров-киношников плохо знает широкая публика, о трагедии советского кинематографа - наоборот - зритель подробно информирован прессой. Допотопные "Жигули" - лучшее подтверждение сказанному... Ни одно дорожное нарушение не было Герой оплачено в последние два года, московская милиция демонстрировала солидарность и сострадание к гибнущей русской культуре. Все так, но как быть с дрожащими руками, мокрой спиной и страхом, родившимся в лесу, когда обмякшее тело Лиса скользнуло на прошлогоднюю хвою? Множество смертей Гера выдумал и снял в своих фильмах, эффектно, броско, пугающе - но только сейчас осознал всю меру фальши, которая когда-то казалась ему правдой. Тело, брошенное в лесу, не отпускало, гнало назад, звало, мучило неопределенностью, лишало голоса, способности отвечать и слышать вопросы всего того, что зовется самообладанием. - Почему ездите с разбитой фарой? - У меня разбита фара? - в потоке событий он забыл о фаре, удивление получилось искренним. - Черт возьми! На минуту нельзя оставить машину! Извините, гражданин лейтенант! - Документы. Права, техпаспорт, красная корочка. Язык одеревенел, названия фильмов о Петровке-38 вылетели из головы, дрожат колени. - Давно из зоны? - Я? Спаси Бог! Никогда не был! - Почему "гражданин" лейтенант? - "Товарищей" вроде отменили. На "господ" некоторые обижаются. Как прикажете величать? Пистолет лежал на виду, но сначала дверь, а потом спинка кресла - укрыли его от внимания могущественной силовой структуры... Открыли багажник, сверили номера... - Не жарко в жилетке? - слава Богу, удалось пошутить... Жилетка бронированная, пуленепробиваемая; армейская каска; на могучем торсе - автомат Калашникова. В таком виде приятно расслабиться и ответить на шутку шуткой: - Потеем. Но терпим! Все. Можно ехать... Пистолет заряжен, обойма полна патронов, первая мысль - швырнуть его в ближайший мусорный контейнер, но у контейнера гомозятся дети, старушки-пенсионерки по-московски подозрительны и полны детективных амбиций, приходится делать вид, что въехал во двор по ошибке. Потом у мальчишки на перекрестке куплена газета, пистолет завернут в нее, уложен в "бардачок", присутствие оружия возбуждает и корректирует впечатления. Желание сохранить пистолет кажется привлекательным, опыт зрителя и сценариста детективов приводит аргументы "за" и "против"; пистолет может оказаться "засвеченным" в нехорошем уголовном деле, но есть в доме чердак с плотным слоем земли, там легко захоронить пистолет со всем его прошлым - до крайнего случая; а крайний случай лишает смысла доводы рассудка, на то он и крайний...