БЕГ
ОТ АВТОРА
Если вы находитесь в плену каких-то возвышенных идеалов, то вам не стоит читать эту книгу. Часто наше идеалистическое представление о мире мешает нам адекватно оценивать реальность. Через время окажется, что то, во что и кому верили — очень далеко от идеала. Мы чувствуем себя разочарованными и обманутыми. На самом деле мир полон красок, в том числе не только светлых, и всё это нужно принять как данность.
Даже служа каким-либо светлым идеалам, сложно остаться безупречным и встречать только понимание и поддержку окружающих. В большинстве случаев придётся действовать вопреки.
Скажу, читатель, неприятную вещь: на этом пути можно ещё и испачкаться, но «кровь Христа очищает от всякого греха» (1 Ин. 1:7). Аминь!
ПРОЛОГ
Псалом 15, стих 10: «Ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление».
Я читал эти строки в СИЗО, еще в начале срока. Было душно: в переполненной хате не хватало воздуха, тело жрали клопы и тараканы. Прошел только месяц или два моей отсидки. Впереди полная неизвестность нового для меня мира. Когда прочитал псалом, то эти строки запали мне в душу: я сверхъестественно понял, что сидеть долго не буду. Произойдет моё чудесное освобождение. Всё так и случилось. Вопрос в другом — увидел ли я тление? Этот ад, эти могильные черви пролезли ко мне в душу? А может они там жили, и благоприятная среда позволила им подтачивать меня изнутри?
ЧАСТЬ 1
ВОР
Вдруг я сам себе начал напоминать персонажа Машкова, Толяна, из фильма «Вор»: хожу в форме, но не служу; живу у каких-то женщин, но на них не женюсь. Ещё и в розыск объявили за массовый побег (от 5 до 8 лет, между прочим). Документы у меня недействительные: нет такого отряда уже. По маленькому потёртому удостоверению, которое гласило, что я «стрелок ДРГ Объединённой Армии Юго-Востока Краснодонского ополчения», передвигался по городу и через блокпосты, но дело в том, что 1-го числа срок действия документа заканчивается.
Главная проблема в том, что все подразделения ополчения теперь принимают к себе через Особый отдел, пробивают: некоторых наших уже вернули назад в лагерь. Можно попробовать влезть куда-то только через знакомых. Хочется устроиться в боевое подразделение, а не криминальную клоаку, но, похоже, только в том обществе меня и рады видеть.
— Слюшай, брат… Там зэмляк мой подъедет куда надо… Дэньги даст тебе, что нужна даст… Ты можэшь ресторан к нэму хадить кушать… Всё нормаля, брат… — Ахмет звонит. Дай Бог ему здоровья.
Деньги я взял: знаю — это от души. Не сидеть же на шее у Риты. И так живу у неё…
Когда же, блять, перезвонят?! С-с-сука! Вроде в «Восток» должны забрать или «Спарту». Кто первый дозвонится — туда и пойду! Каждый раз, слыша канонаду, моё сердце разрывалось от желания быть в эпицентре событий.
— Ну что там, брат?!
— Та ещё командира не видел… Увижу — спрошу!
— Братуха, здорово! Ну что там?
— Да он не на связи что-то: выйдет на связь, я маякну…
Я прозванивал всех возможных знакомых, которые решились бы мне помочь. Тишина.
— Слушай, ты, конечно, решай сам, — начала Рита, — но, может, останешься на Новый год дома? А потом уже пойдешь?
Подумал, может это всё к лучшему? Всё-таки первый за четыре года Новый год проведу с детьми. Вчера дочка звонила, спрашивала: «Папа, а ты будешь с нами на Новый год?». Рита обидится. Эх, закрутила жизнь: там дети ждут, тут — Рита… Наебулил ты в жизни, Владлен Эммануилович. И разбои тут не самое страшное.
Бу-у-ум! Бу-у-ум-м-м! За окном раскаты прилётов. Дрожат стёкла. Рядом бьют? Не нравится мне это сидение, блядь! Мысль о том, что где-то рядом идет бой, а меня там нет, выбивала меня из тапок!
— Посмотрим. Как Бог даст, — сдержанно отвечаю я.
ПРОМИНВЕСТБАНК
В полдень нас, 19 освобожденных зэков, привезли в здание бывшего Проминвестбанка в центре Горловки. Высадившись с инкассаторских броневиков, мы расположились на газоне в тени деревьев. Нам принесли упаковку минералки, сигареты и бутерброды. Добравшись до мобилки, я отправил маме и Рите странную SMS: «У меня всё хорошо, я сбежал из лагеря в ополчение. Я в безопасности. Позже наберу». Даже не представляю их реакцию.
Из девятнадцати человек от нас сразу отделили десятерых и увели на 3-й этаж. Эту группу освобождал под себя некий «Кирпич».
Мы же продолжали сидеть, и до нас не было никому дела. Потом подошла группа каких-то командиров, они спросили: «Один из вас лишний! Если он сейчас сознается, мы его отвезем назад в лагерь, если нет, то расстреляем!» Охуеть. Да им может быть кто угодно из нас.