Около 22:00 в районе 57-й зоны и близлежащих посёлков, начала работать украинская артиллерия, в том числе реактивная, ставя заградительный огонь для выхода из «окружения» деснянскому отряду. Открыв беспорядочную пальбу по окрестностям, сводная группа вышла к Майорскому, так и не выполнив поставленной задачи.
По действию 34-го батальона и деснянского отряда, у меня, как у историка много вопросов.
Во-первых, в тот день в 34-м батальоне погиб командир роты и ещё один боец. Обстоятельства гибели, описанные в открытых украинских источниках, говорят, что была подбита БМП, которая шла во главе колонны. Всё это происходило в том же районе Горловки, но ополченцы не упоминают об этом факте. Нигде не удалось отыскать и подбитую БМП. По воспоминаниям солдат 169-го центра, во время миномётного обстрела у них загорелась машина, но также неизвестно чем всё закончилось. Точно установлен факт о повреждённом танке. Людские потери на этом участке фронта у ВСУ — 2 «200» и 9 «300», двое из раненых — «деснянцы». Повторюсь, данные открытых источников.
Наши потери составили 3 «200» (Як, Гудвин, Вэл) и 5–7 «300». Потери в технике: 82-й миномёт и легковушки.
В официальную историографию ДНР бой в р-не посёлка «6/7» от 21 июля 2014 года вошёл как «первый штурм Горловки», хотя понятно, что укры не собирались ничего штурмовать, но ту задачу, которую им поставили, выполнить не удалось.
Два десятка молодых парней, местных и добровольцев, не имея настоящей армейской или специальной подготовки, противостояли совсем не простым украинским солдатам, сколоченным в армейское подразделение. Мне возразят: «Среди ополчней были ветераны войны в Чеч не» — на что я отвечу, что устал объяснять разницу в боевом опыте этих двух разных войн, тем более в бою у ВСУ было подавляющее превосходство во всём.
Не надо забывать также такой момент: летом 14-го многие «воины», узнав, что в их город или посёлок зашла вражеская техника, собирали манатки и просто бежали, бросая позиции. Но не так себя вели наши парни из группы Боцмана, решившие найти и уничтожить врага. Каждый раз, сталкиваясь именно с такими бойцами, украинское командование отказывалось от более реши тельных действий.
Думаю, для всех очевидно, что НИКТО из участвовавших в этом бою ополченцев, не получил госнаград. Для этого, как мы видим, у нас есть более достойные люди. Можно ли искренне чтить память дедов погибших 70 лет назад и пренебрежительно относиться к героям отдавших жизнь в войне, КОТОРАЯ ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ?
УРОК УКРАИНСКОГО
Я сижу за второй партой. На первой стоит цинковое ведро, в которое капает мутная вода с потолка. На втором этаже прорвало трубы отопления, и пока трудовик заделывал лопнувшую батарею, вода затопила кабинет, и теперь через щели в плитах начала топить нас. В школе холодно. Уроки по тридцать минут, а когда были сильные морозы, вообще, по пятнадцать. Лишь бы не было как в соседней школе: у них лопнули все трубы, школу полностью закрыли на ремонт и перевели учиться на Черёмушки — район, с которым мы воюем. После уроков все Черемушки собрались бить непрошеных гостей. Хорошо милиция вовремя отреагировала: собрала всех наших в колонну и сопроводила до границ района.
Урок украинского. Кто-то с задних рядов читает текст какого-то очередного скучного украинского «письмэнныка» Коцюбинского.
— То були часи, пане добро… добро… добродзеЮ! — медленно, почти по слогам, читал ученик.
— ДородзЕю! — исправляет его учитель. Она ходит между рядов с открытой книжкой, а мы по очереди читаем текст.
— …Казав він вголос до себе і гладив білого вуса.
— Не «вголос», а «уголос»! Смотрим в книгу, видим… известный жест, Петров?! — возмущается учительница.
— Андрій прямував до старого вЯза.
— В’яза! Ты что, Петров, слепой?! Там апостроф стоит!
— Андрій прямував до старого в’яза, що ріс на вершечку гроба. Звідти злазили з гробка.
Весь класс закатился хохотом над «гробом».
— Петров! Не ГРОБОМ, а ГОРБОМ! Ты мне надоел, Петров! Ставлю тебе «два»! Дневник давай!
Петров парень неуравновешенный. Бросает учебник себе за спину: