— Владлен, там Ахмет тебя зовёт, — в секцию пришёл Мамед, «конь» нашего смотрящего.
Ахмет живёт отдельно от всех в сушилке: такая комната на бараке, где, по идее, должны сушить верхнюю одежду зимой. Помню, как чуть больше года назад я впервые зашел сюда: за меня отзвонились влиятельные земляки Ахмета, и он пригласил меня в гости. Он был в ответе за 10-м отрядом. Я только приехал из СИЗО и находился на карантине. Сидеть на карантине скучновато: телефон приносят только вечером, коллектив подобрался — алкаши и бакланы. Сходить в гости — это то, что надо. Пришел дневальный и повёл меня через весь лагерь. После тюремной камеры, в которой ты проводишь 24 часа в сутки, лагерь показался мне почти свободой: горели фонари, снег, елки, ходили туда-сюда люди — красотище!
Я поднялся на второй этаж.
— Сюда.
Зашёл в «сушилку». Новогодние гирлянды ещё не сняли — они красиво мерцали. На стенах ковры, на полу ковры, на наре ковры — восточный колорит. Громко играет азербайджанский шансон:
«СтаршъИй брат сказаль, и я пообещаль…
Жить буду только воровской…
Жить буду только воровской…»
Очень тепло и уютно. Прислуга накрывает на стол красивую фарфоровую посуду. Вкусно пахнет кинзой, варёной картошкой и бараниной. Больше всего меня удивляет натуральный большой трон. Да, да… именно не кресло, а трон, который можно увидеть в музеях. Трон с резной короной у изголовья, резными воровскими звёздами на подлокотниках и обшитый кожей. В него вмонтированы светодиоды — светится в темноте. Ахмет, как и большинство азеров, сидит за убийство: родственника какого-то зарезал. Сам он давно живёт в Украине. Его хорошо «греют» земляки, поэтому он может себе позволить роскошную жизнь, да и о мужиках он не забывает…
Вообще, в детстве я рос жестким националистом, но Бог был благ ко мне и освободил меня со временем от всех этих шаблонов. Первый разрыв шаблона произошёл, когда в одной из трудных ситуаций мне на помощь пришли армяне, причем просто так, без всякой выгоды. Впоследствии я много с ними общался, и весь мой опыт взаимодействия с ними имел только положительные стороны.
— Пойми, брат, эти азера… Это, бля, не люди — звери натуральные. Когда у нас уже было государство, цивилизация, они с голой сракой бегали, а грузины эти: вроде христиане, но тоже хитрые, хотят, чтоб только по-ихнему было… — говорили мне армяне.
Сидеть первые полгода пришлось тоже с армянами. С грузинами были отношения натянутые, но затем и с ними нашёл общий язык. Уникальные люди. Наверно, лучшие политики после евреев. Затем, вот, пришлось сидеть с азербайджанцами. Последнее время в тюрьме моим сокамерником был один влиятельный аксакал. Порядочней и смелее его я видал в своей жизни единицы.
— Армяне, знаешь, очень хитрые, — рассказывали азеры. — Старый армян умирает, собрал семью и всем говорит: «Запомните дети, берегите евреев» — «Зачем, отец?» — «Их убьют — за нас примутся!»
Ха-ха. Ещё были ассирийцы, чеченцы, осетины, абхазы, греки и евреи (куда без них). Короче, урок Бог преподал мне, что «во всяком народе, есть благоугодные Мне».
— Да, Ахмет? — я вошёл в сушилку.
— Слюшяй, тут земляки мне кинули эту фигню… Кароне, пишуть, што будут всех отпускать…
Ахмет протягивает большой сенсорный телефон (еще редкость в лагере): ему тяжело даются тексты на русском. Я перехожу по ссылке и читаю Закон об амнистии от 8 апреля 2014 года. Знаменитая амнистия от Юли Тимошенко. Дай Бог ей здоровья. Пообещала — сделала. Да ещё и так быстро.
Прочитал, стараясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Нет. Всё тоже самое, ничего нового: под амнистию не попадают те, у кого особо тяжкая статья. Таковой считается статья, в санкции которой предусмотрено наказание больше 10 лет. Ни моя, ни Ахмета, естественно, не попадают. Все пойдут домой, а мы останемся. Значит так Богу угодно. Вчера на доске объявлений возле клуба вывесили список тех, кто будет освобождаться. Реально половина лагеря. Прибавить ещё тех, у кого срок заканчивается… пустой лагерь будет.
— Ахмет, включи телек, глянуть что там…
Он включил телек.
— A-а, заебали: одно и тожи.
И правда, одно и тоже: митинги, переговоры — порожняковая хуйня. Как-то всё зашло в тупик. Все здания, которые можно было, по три раза штурманули. Далыпе-то что? На днях Харьков зачистили, но у нас так не получится в Донецке. Не должно. Заебали, в натуре!
Я вышел из сушилки. На продоле два зэка.
— Слушай, ты домой звонил?
— Звонил. Не могу дозвониться: связи именно в Славянске нет, везде дозваниваюсь.
— Да там, говорят, какие-то типы с автоматами горотдел захватили. Кто такие — хуй его знает. Ещё никто ничего не знает…