Иногда без обидняков начинаешь чувствовать себя гением, так как до меня никто не задавал этот вопрос ни себе, ни окружающим. Похоже, об этом просто не думали. Я предложил, что если его заметит кто-то в автобусе, то для отводняка задержать кого-нибудь под любым предлогом. Дать сигнал командиру, блокировать автобус, а затем уже начать досматривать всех мужчин, чтоб этот «Кабул» раньше времени ничего не заподозрил. Ну а когда он выйдет — задержать. На том и порешили.
Конечно, наш отряд был полностью небоеспособным, но надо отдать должное: нас пытались чему-то учить. На ППД приезжал бывший боец спецназа ВВ, ветеран Второй Чеченской: отрабатывали работу в «двойке» и «тройке», а также тактическую акробатику. Затем он перестал приезжать, но у нас в отряде появился свой собственный инструктор.
Как стать хорошим инструктором?
Для начала надо быть немного метросексуалом. Красивая накачанная грудь в обтягивающей армейской пайте (Толстовка, вид одежды — Прим, а.) с пластиковыми налокотниками даёт 90 % успеха и то, что тебя будут воспринимать. Еще нужна кепка «5.11», мультикамовские штаны, арафатка, НАТОвские берцы и, конечно обязательно, черные очки (ну, можно жёлтые). Иметь непривлекательную внешность и быть инструктором может себе позволить только уже зарекомендовавший себя человек. Если ты красивый и крутой — это джекпот!
Гроза выглядел очень круто: высокий крепкий, к тому же ему едва исполнилось 20 лет. Перед самой войной, с его слов, он отслужил в кировоградском спецназе. Наше отделение, состоящее из шахтёров на пенсии, выглядело словно недочеловеки перед ССовцем.
Он неторопливо снял очки и повесил их на ветку.
— Жалко если разобью — трофей: когда с окружения из под Славянска выходил. «Батя» тогда удивился и говорит:
«Как ты вышел, малой?» — «Да сам не знаю…» Ладно, начнём.
Мы стоим в одну шеренгу. Первый, как самый высокий, стоит Нос.
— Разряди один магазин. Сейчас я вам покажу быструю перезарядку, — сказал ему Гроза.
Нос, заметно нервничая, начал разряжать магазин: он хотел это сделать как можно быстрее.
— Гроза… — кто-то хотел спросить, но инструктор перебил его:
— Вообще-то мой позывной «Россия». У меня два позывных: «Гроза» это для других — называйте меня «Россия». «Гроза» — это когда с россиянами хожу. Короче, тут я «Россия». Поймите, за мою голову укропы дают 50 тысяч долларов, особенно после того, как мы колонну разпиздовали… 32 единицы бронетехники… Ну что там?
— Готово! — крикнул Нос.
Гроза-Россия передернул затвор, щелкнул вверх и вставил магазин. Покрутил автоматом, прицелился, а затем повесил его на себя и достал ПМ, который был на ремне.
— Пацаны, а «короткие» у вас есть? Нет? Жаль. «Короткий» нужен. Вот надо здание зачистить — с автоматом неудобно…
Гроза сначала похолостил с АК, затем откинул его за спину, достал ПМ — имитировал стрельбу — и вернул его обратно в кобуру. Всё это он делал слажено, быстро и красиво.
— Или, например, надо раненого добить. Достал, бам-бам! Готово.
— А почему нельзя добить раненого с автомата? — зачем-то спросил я.
— Просто, когда вы будете добивать раненых, вы поймёте. Поверьте, — Гроза, не смотря в мою сторону, снисходительно улыбнулся.
Дальше мы тренировались делать разные полезные манипуляции с автоматом. Сквозь лязганья затворов до меня доносились отрывки фраз Грозы другим бойцам: «…Вот видишь у меня «мародёрка»? Для чего она нужна: ты туда собираешь трофеи, поэтому она так и называется. А еще туда можно скидывать пустые магазины».
Когда мы закончили тренировку с автоматом, Гроза предложил отработать приёмы по разоружению человека с пистолетом. Всё было хорошо, пока Гроза не дошел до мужичка, который в своё время служил в конвое. Тот не держал пистолет у головы противника, как в американских фильмах про наркобарыг («Я вышибу тебе мозги, ниггер!»), и у Грозы ничего не вышло.
Скажу объективно. Я думал, что приёмы разоружения мне знать не обязательно, и жизнь, как всегда, посрамила мою гордыню. Когда начинают ссориться десяток пьяных ополченцев с оружием, то понимаешь, как эти знания бы пригодились.
Дальше мы отрабатывали приёмы рукопашного боя. В ходе спарринга в партере, Гроза имел неосторожность сесть мне на бедро: ни до, ни после у меня так хорошо этот прием не получался — год усиленных тренировок не прошел даром. Я резко кинул инструктора бедром, и тот, пролетев через меня, нормально так уебался головой об землю. Тренировка закончилась.
Я умывался возле бочки, и ко мне подошел Сиди. Он тоже разок нас тренировал. Сиди напоминал комсомольца с плакатов: зализанный весь, аккуратный, бывший страйкболист. Считался опытным бойцом, хотя ни в каких замесах не участвовал. Теоретическая база у него была неплохая.