Но это был не конец приключениям на 28-й. Так 15 сентября группа неизвестных бойцов освободила еще четырех осужденных, среди которых был и мой подельник Лёха. Забегая вперед, скажу, что один их 4-х впоследствии, будучи в розыске (!), станет начальником гауптвахты одной из бригад (!) и получит ранение при задержании (!) одного из зэков 28-й колонии, сбежавших летом 2014 года. Верите в такое? А это было.
Но продолжим марафон по лагерям Донбасса: 10 августа 2014 года попадает под обстрел 124-я колония строгого режима, которая расположена в городе Донецке. Ранение получили несколько сотрудников. Строгий режим вату катать не стал, и зэки сразу свалили: сбежало около 70 человек. Причем, как говорилось в официальном сообщении, «значительная часть осужденных, которые во время обстрела оставили пределы учреждения и в телефонном режиме сообщили руководству колонии о намерении вернуться в колонию для последующего отбывания наказания сразу после стабилизации ситуации». Ловить зэков начала комендатура ДНР. Сразу удалось вернуть 30 человек, многие вернулись сами. Сколько из сбежавших вступило в ополчение, я не знаю.
Из 52-й Енакиевской колонии, которую перед войной решили сделать колонией для ПЖшников (Приговоренные к пожизненному заключению — Прим. а.), ополченцы забрали двоих осужденных. Знаю, что в июле забрали троих с 27-й и одного с 33-й. В июне был также побег из исправительного центра в Мариуполе, из «расконвойки» (Право передвижения за пределами ИТУ без конвоя дается заключенному после отбытия определенного срока по решению суда — Прим. а.), причем он был совершен, когда украинцы вернулись в город. Как минимум один из сбежавших воевал. Из трех тюрем на территории Донецкой области никто не был освобождён. В Донецкое СИЗО приезжали ополченцы, составляли списки тех, кто желает идти на фронт, но никого так и не освободили.
С нашей 57-й колонии освободили 22 человека, еще шесть сбежали сами. Двадцать служило в ополчении. А в Луганской области массовых побегов не было, кроме вышеупомянутой истории про Славяносербск. В феврале 2015, во время наступления ополченцев, фактически разбежалась 23-я Чернухинская колония. Но этот побег — тема отдельной истории.
Надо сказать, что руководство колоний на территории ЛДНР осенью 2014 года приняло присягу Республикам, а до этого, с момента провозглашения независимости, всё находилось в состоянии двоевластия. Надо отдать должное тем, кто в таких сложных условиях продолжал выполнять свой долг.
Несложно посчитать, что всего взявших в руки оружие зэков не наберется и сотни. Все они после организации Пенитенциарных служб в Республиках, оказались в положении беглецов, которым грозили новые сроки, несмотря на боевые заслуги. Казалось, что эту проблему легко решить, издав специальный указ, по которому полагалась полная амнистия тем, кто реально был в tumanie ополчения, но у нас всегда всем похуй на конкретные проблемы людей.
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ПОБЕГ
15 сентября мой друг и соратник по политической борьбе Лёха был освобождён из 28-й колонии. Об этом мне сообщили зэки по его просьбе. Через несколько дней он вышел на связь и рассказал то, что казалось какой-то сказкой для меня: ему сразу выдали «горку», АКМ, разгрузку, берцы, спальник и каримат, но это было не главное — на второй день он участвовал в настоящем боевом выходе, о котором, ясное дело, не может говорить по телефону. Конечно, я стал думать, как попасть к нему: служба на блокпосту под командованием Виртуоза это совсем не то, о чём я мечтал. Однако, пока мы были в окружении об этом не стоило и думать.
Укропы 20-го числа начали отходить из-под Горловки — Енакиево. Дорога через Корсунь и Криничную на Макеевку была свободна. Узнал я это от водителей на блокпосту, в «штабе» отряда информацией не владели, т. к. им это было неинтересно, и все данные об обстановке они черпали с Military Maps (Интерактивная карта боевых действий — Прим. а.). А 22-го я должен получить увал до 19:00. Проблема в том, что командир не разрешает покидать город, и если меня задержат где-нибудь вне Горловки, то это конец… Расстрел в этом «царстве Беса» — самое мягкое наказание.