Они вызвали на разговор командира и «вцепились» ему в уши: он согласился с доводами, что я пытаюсь захватить власть. Но что со мной делать? Барсучек предлагает убить: выдвигает теорию, что я чуть ли не засланный сотрудник ФСБ. Ванька колеблется, командир говорит, что убивать не стоит. Поговорить, поставить на место, чтоб я «сбился» (потерял влияние). К тому же я Лёхин друг — придётся убивать обоих. Барсучек пугает, что я могу отомстить.
В тот момент моя душа чётко давала сигналы о приближении опасности: когда живёшь экстремальной жизнью, нужно больше прислушиваться к душе, нежели к разуму. Разум видит только то, что видят глаза, но глаза сердца видят больше. Выводы разума могут быть неверны, твой ум завертит тебя в такие размышления, которые полностью искажают реальность, а вот сердце чует…
Когда мы зашли в комнату, то увидели ранее изгнанных из нашего отряда за пьянку или ещё что-либо. Теперь же они были реабилитированы и считались классными пацанами, жертвами наших с Лёхой интриг. Нас начали обвинять в самоуправстве и том, что мы хотим захватить власть в отряде.
Не зная о закулисном разговоре, я ждал Ваньку, который всегда традиционно поддерживал меня в вопросах дисциплины. Он опоздал на разборку. Придя, Ваня заявил, что именно я отпустил пацанов в самоволку. Сказать, что я охуел, — ничего не сказать! В Ваньке я был уверен…
Всё собрание очень напоминало тюремный круг, только с извращёнными понятиями. Зная историю 90-х и краткую историю ополчения, я понимал, что люди пьянеют от крови. Что спорные вопросы тут решаются очень легко: большое количество людей в 2014-15 гг. погибло именно вот в таких ситуациях. Лёха молчал, а я пытался спорить. Градус накалялся. Взглядом Лёха дал понять, чтобы я замолчал.
— Короче, командир, ты доверяешь мне лично?! — сказал я и посмотрел ему в глаза.
Он отвёл взгляд — боится. Боится своей неправоты.
— Из всех присутствующих людей я доверяю только Лёхе…
— Ну, значит мне тут делать нечего. Всё, что мне выдали, я оставлю в комнате и уйду, — сказал я.
Я ушел к себе в комнату и начал быстро собираться. Вошли Лёня и Руслан они стали говорить о том, что я погорячился, что мы с Лёхой во многом были неправы, но это не значит, что мы должны уходить — каждый где-то в чём-то был неправ.
Я тепло попрощался с Лёней и Русланом. Меня снова начало нагребать чувство тревоги: хотелось просто бежать. Вроде, все остались в командирской комнате, скандала не слышно, просто что-то бурно обсуждают.
Ни с кем не прощаясь, я вышел на улицу. Вокруг санатория лес, до трассы минут двадцать пешком. В последний момент я схожу на обочину и иду прямо через заросли. Решаю, всё-таки, бежать. «Нечестивый бежит, когда за ним никто не гонится, а праведник смел, как лев». Почему внутри меня страх?
Машина!
Присел.
Ванькина!
Пока все спорили в комнате, Барсучек с Ванькой решили меня догнать и «потерять» вразрез решению командира. Вроде как все помнили, что они были на располаге — алиби себе сделали. Кто будет меня искать? Документов нет. Уехал куда-то ваш сын, папа…
Ебать! Ну почему так всё?! Я оставил себе только гранату. Неужели придётся себя взорвать вместе с этими уёбками? Погибать в тылу, в этом мрачном лесу! Блядь, разве я этого хотел, убегая сначала из зоны, а потом и Горловки?!
«Прадо» проехала до выезда из леса и вернулись назад.
Некоторых, в том числе и Ваньку с Барсучком, я видел в этот день последний раз. Через несколько дней отряд окончательно раскололся: большая часть вместе с командиром ушла в формирующуюся разведку 3 го батальона 4-й бригады, часть, с Ванькой и Барсучком, остались в разведроте.
21 января 2015 года 3-й батальон (фактически одна полноценная рота) попал в переделку во время Дебальцевской операции. Нашей группе доверили провести доразведку маршрута движения колонны, но по какой-то причине в последний момент эту задачу отменили. Результат: вся колонна заехала на минное поле напротив укроповского ОП «Алексей» (128-я бригада ВСУ). И хотя на опорнике были незначительные силы противника, из-за неожиданной ситуации и отсутствия плана боя, батальон отступил, потеряв 2 танка, З БМП-1 и внедорожник. Двое бойцов погибло и несколько получило лёгкие ранения. После этой нешуточной прожарки (а наша группа была в головняке), большая часть добровольцев-россиян вспомнили, что у них есть важные дела и уехали домой. Что было с группой дальше — тема отдельной, совсем не веселой истории.