Как-то я читал об одном эксперименте над рыбками. Аквариум, в котором они жили, разделили стеклом. Рыбки подплывали к стеклу, бились и уплывали назад. Спустя время стекло убрали, но рыбки продолжали плавать до того места, где оно стояло, разворачивались и уплывали назад. Чем-то мы сейчас напоминали этих рыбок, только вместо того, чтобы поискать свободные комнаты, все, кроме Жени-барыги, сбились в одну. Это была комната какого-то электрофореза: каждый лежак был отделен фанерной перегородкой и зашторен. В таком помещении ещё стоял стул и вешалка. Для нас это казалось пятизвёздочным отелем: свой угол, где тебя никто не видит, это рай для любого зэка, который годами не может побыть наедине. Я прекрасно помню, когда зашёл в барак, разложил вещи, постелился на наре и вдруг только тогда ощутил, что сидеть мне действительно долго. Эта нара — единственное моё личное место на весь оставшийся срок — 6 лет 11 месяцев и 10 дней. Так как я был в ответе за секцию, мне полагалось место в углу, что избавило хотя бы от соседей с одной стороны. А сейчас, чудо Божье, я сплю в отдельной комнатке!
Но никто не спал: все возбужденно о чём-то общались. В комнату пришёл ополченец с позывным Таксист и сказал, что на этой базе он начальник караула. До войны был таксистом и тоже помогал каким-то пацанам с лагеря. Начкар был навеселе: как раз в той стадии, когда тебе хочется быть и блатным, и таксистом, и крутым военным одновременно. Кто-то начал с ним общаться. Проваливаясь в сон, я слышал обрывки фраз: «Укропы перли с трёх сторон в город… Тут паника была… Думали не удержим… Пацаны, я когда сюда пришёл… А тут — хуй! Никого! Всё бросили и съебались… «Мухи» валялись — тоже бросили! Я всё собирал… А щас они мне тут говорят…»
Наверно, мой долг, как историка, сейчас встать и начать всё подробно расспрашивать у Таксиста про оборону города, но я засыпаю…
ВРАГ У ВОРОТ
— Техника военная идёт! — вдруг заорал кто-то. Все побежали на ПВР (помещение Политико-Воспитательной Работы, типа актового зала на каждом бараке — прим. а.). Наша зона — бывшее ЛТП, поэтому заборы относительно низкие. С ПВР было видно дорогу, которая шла рядом с лагерем. Я прильнул к окну и вдруг увидел верхушку разных боевых машин: дальше, где заканчивался забор, было отчётливо видно БТРы, «Уралы» без тента, в которых сидели солдаты в касках. Над кабинами развивались «жовто-блакытные» флаги. «Блядь, как так они спокойно идут? Не боятся, что их кто-то ебанёт. Всё-таки в город входят», — подумал я. За уходящей техникой уходила и моя надежда всё-таки прорваться в ополчение. «Всё, пиздец! Отвоевался!» — меня охватило отчаяние. По опыту предыдущих боев было ясно, что если украм удавалось зайти в город, то после небольшого сопротивления или совсем без оного, они его занимали.
Мною овладело какой-то нездоровое безразличие, как будто из рук выпал какой-нибудь драгоценный сосуд и разбился. Ты понимаешь, что ничего уже с этим не поделаешь, и просто грустишь.
Надо позвонить Андрюхе: когда-то работал у меня грузчиком, затем сам бизнесом занялся. Началась война — с первых дней на фронте. Всё обещал забрать меня из колонии, да теперь, видно, не судьба.
— Здорово! Мимо нас колонна прошла… грузовики, БТРы.
Андрюха, видимо, только проснулся и как-то сонно спокойно отвечал:
— Та знаю. Звонили уже. Сейчас пойдём отбивать…
Ещё вчера мы проснулись от громкой канонады — такого до этого не было. Днём над зоной проносились МиГи, сбрасывая тепловые ловушки. Шёл бой под Дзержинском. Сегодня — с утра, но к полудню всё угомонилось, и через пару часов пошла колонна.
Собравшись как всегда у Феди в секции, мы обсуждали, что теперь мусора зажмут гайки, так как период безвластия, тянувшийся с Майдана, закончится. Традиционно мы ждали только чего-то плохого. Мой сосед по ходку Ваня Угрюмый в свете всех событий наконец-то заинтересовался ещё чем-то кроме сигарет и пиздострадания и спросил:
— Слушай, а мы за кого вообще в этой войне?
Даже я, зная Ивана, охуел от такого вопроса и подумал, что зазомбировать население, которому всё похуй, очень сложно.
— Ну, Вань, ты человек взрослый — ты сам можешь выбирать за кого.
— А кто против кого воюет?
— Сепаратисты-террористы против укропов… украинцев.
— А… ну, я украинец. Я за украинцев. А эти сепаратисты откуда взялись?