— Ну, так нас хохлы называют, всех жителей Донбасса.
— Да? Во пидорасы! Не, я за наших.
Я собрался обзвонить ещё кого-нибудь, рассказать новость, как опять послышались какие-то суетливые крики: «Стреляют! Стреляют!» Все поспешили на улицу. Я тоже вышел и увидел, что все «локалки» (Локальный сектор — Прим, а.) открыты, зэки раньше времени возвращаются с «промки». «Тут пули свистят», — говорит кто-то.
Мы слышим далёкие звуки стрельбы. «…Колонна прошла, танки, машины, ещё техника какая-то. За ней наши на джипах приехали, какие-то зеленые трубы подоставали. Во-о-о-т та-а-кие вот! Мы с «промки» наблюдали», — я искал глазами рассказчика, как вдруг звуки стрельбы усилились, и пули мелодично засвистели на излете. «О! Началось… началось», — кричали в толпе и радовались как дети. Всё напоминало какое-то шоу. Я вышел на середину «стометровки» и увидел клубы дыма со стороны поселка «6/7» (Здесь и далее — Никитовский р-н, Горловка — прим. а.). Активная стрельба была именно там. Похоже, зэков с «ямы» тоже выпустили, за ними шёл, прихрамывая, дежурный помощник начальника колонии (ДПНК) Рыжий. Он был легко ранен в ногу. «Там прям возле забора бой идёт… танки ездят… машины», — рассказывали зэки с «ямы».
Вдруг раздался резкий треск, похожий на звук сильнейшего электрического разряда. От разрывов поднялась пыль на футбольном поле, мелкие осколки посыпались нам под ноги, срезали листву на деревьях. «Ай, блять!» — закричали все и резко ломанулись на барак. Едва я успел забежать в подъезд, как в ветках деревьев разорвалась мина. Кто-то закричал: «Раненые!»
Нихуя себе! Шоу закончилось.
Мимо меня протащили раненого: его несли со всех сторон за руки и ноги, и я не увидел куда именно ему попало. Вдруг в «локалку» вбежал «ответчик» с дальнего барака Дуб. У него были большие от возбуждения глаза:
— Мужики, собираемся! Все в побег! Нас сейчас тут похоронят! «О, хоть что-то нормальное от блатных впервые услышал на этом лагере», — подумал я.
— Владлен! Зови Ахмета! Все собираемся тут.
— Надо скатки на колючку кидать… — подхватил идею кто-то из толпы. Под забором нарастали звуки интенсивного боя. В основном стрелкотня и гранатометы. Я побежал за Ахметом, и вскоре вся братва собралась в «сушилке» 9-го отряда.
— Братва! Надо что-то делать! Нас тут всех похоронят! Надо бежать! Звоните кому-нибудь! — орал Дуб.
Только сейчас я понял, что он просто истерит и буквально мечется от страха, бегая от стены к стене. В глазах остальных собравшихся видел растерянность. Космос кому-то звонит. Положил трубку.
— Ну что там?!
— Сказали вытянут нас. Перезвонят…
— Бля, пока они перезвонят, нас всех похоронят! — продолжал истерику Дуб. По телосложению этот молодой человек был чуть меньше молодого Шварценеггера: боец каких-то там единоборств. «Что сейчас с ним?» — думал я, ещё не столкнувшись со страхом на войне.
— Короче, надо уходить! Ахмет! Звони первому заму! Скажи, что мы в побег! — орал Дуб.
Я еле сдержался чтобы не заржать, и подумал, что с удовольствием расскажу мужикам о «звони первому заму» — вот оралово будет.
— Пацаны… Нэ надо спэшить, — Иса всё это время сидел на столе, копаясь в телефоне. — Там бой идёт. Куда бижать? Пэрэххуярят всех! Надо чтоб затихло…
ИСА
Иса был чеченцем из Панкисского ущелья Грузии. В детстве вроде как жил в Грозном и застал там Первую Чеченскую. Отец преступник, его младший брат был боевиком. Иса пытался убедить его переехать в Украину, но тот отказался и погиб. Здесь Иса грабил, вымогал, похищал людей, крал, кололся. В общем, весело проводил время. Дали ему за незаконный переход границы четыре года. Отсидев свой срок, он поедет в «Джихад аль-Нусру» (Запрещенная в России террористическая организация — Прим, а.) к своему родственнику-амиру. Скажет, что в Украине он сбился с пути Аллаха и помогли ему в этом метадон и женщины. Тоже станет каким-то командиром. Впоследствии несколько раз мне попадались видеоролики в YouTube, где он на чеченском рассказывал бойцам из своего подразделения как правильно жить на пути Аллаха. Будучи на отдыхе после боевых в Турции, Иса в очередной раз сбился с пути Аллаха и погиб в драке.
Мы много общались с Исой: он был прекрасным рассказчиком. Конечно, многие его истории напоминали восточные сказки, но, по крайней мере, это было с юмором и весело.
Как-то хорошенько напиздававшись метадоном, рассказывал, как он с самого детства был дерзким и не признавал никаких авторитетов. Старшие пацаны решили его проучить: избили, привязали к дереву и обмазали мёдом, чтоб его «мухи ели». И когда подлетела первая муха, Иса схватил первую муху зубами, разжевал и съел. Остальные мухи не решились подлетать к смелому джигиту. Тогда старшие пацаны сказали: «Его даже мухи боятся», — и развязали Ису, пообещав больше ни в чём не препятствовать.