Алисма Джандарка почувствовала себя ребенком. Количество вопросов к хозяйке в поисках смысла было невероятным. Найти в себе красоту легче было в доспехах и броне, нежели в этом. Взгляд в зеркало не помог девушке до конца понять себя. Леди Маншрин поддержала её:
– Красивая. Твоё тренированное тело и грация хищника, что не удалось мне до конца исправить, прекрасно дополняют друг друга. Ты красива.
Последние слова прозвучали, как утверждение, с которым никто не вправе спорить.
Леди Маншрин в течение сорока минут следила за правильным наложением макияжа.
Настал черед одежды.
Леди развязала шнурок и помогла Алисме облачиться в платье. Тщательно, поэтапно инструктировала при завязывании элегантного узелка. Джандарка убедилась, что платье село идеально. Последняя деталь. Меч, от которого дроу не отказалась, был повешен на элегантный пояс.
Алисма подошла к большому зеркалу. Узнать себя было невероятно сложно. На неё смотрела невероятно обворожительная леди. Власть отражения нельзя было отрицать. Взгляд блуждал в поисках, Алисма сама не могла понять, чего. На плечи легли руки, и в зеркале появилась леди Маншрин.
– Насладись. Вкуси. Распробуй. Привыкай. Теперь это ты! Воин остаётся далеко позади. Воин теперь лишь твоя маска. Воин лишь зло, что ты призываешь карать врагов. Ты королева. От сего момента и на века.
Алисма Джандарка вздрогнула от глубины сказанных слов, от голоса которым это было произнесено, от чувств, что были вложены в речь, такое сложно было принять с первого раза.
– Я не королева...
Леди Маншрин немного сжала плечи девушки, прозвучал новый приказ, но теперь иной, в паре слов было в разы больше поддержки, нежели во всей её жизни с матерью:
– Не смей!
Это был голос, полный власти, заботы и мотивации. Голос силы. Голос, смывающий сомнения.
– Ты Королева. Не имеет значения, отлита твоя корона или нет... Признали тебя или нет... Власть в твоих руках или нет... Ты королева! Каждый твой следующий шаг – это шаг к власти! Каждое твоё решение – это удар без сомнений! Каждое слово – это твоя воля, что исполнится!
Алисма Джандарка чувствовала, как внутри появляется кто-то новый. Ещё только первые шаги, но она пройдет до конца. Остался лишь один вопрос, страшный и приходившей к ней в моменты, когда Джандарка оставалась одна:
– Леди Маншрин, зачем вам это? Если всё, что вы сказали, уже есть у вас...
Двое смотрели на отражение. Двое молчали. Молодая леди, что увидела новый путь, древняя леди, что уже с трудом могла сказать, сколько тысяч лет назад она прошла этот путь.
– Прошу тебя набраться терпения. Я отвечу, как только ты будешь готова понять ответ.
Алисма Джандарка обернулась и посмотрела в глаза Маншрин Смаристонши:
– Когда я стану королевой, вы будете не вправе мне отказать!
Маншрин улыбнулась по-женски весело, невероятно редкое, столь яркое проявление эмоций заметно добавило внимательности Алисме.
– Как только ты станешь королевой, я исполню твою волю, – пообещала Смаристонши.
Две девушки величественно шли через город. Атмосфера смертельного покоя города рядом с ними исчезала, словно и не было её здесь никогда. Спроси у дроу, что их видели в это мгновение, они бы и с сотого раза не смогли ответить. Почему одни и те же вещи, что внушали излишний покой, в присутствии леди Маншрин и леди Алисмы вдруг начали внушать величие. Огни, что навевали тоску, вдруг становилась звёздами. Пустые и тёмные помещения, что грозили поглотить каждого, словно чужеродные монстры, вдруг приобретали вид брошенных родных, детей, которых ты оставил и теперь многим им обязан. Практически каждый дроу, что видел их, устыдился себя. Каждый из них вдруг поспешил домой.
Кто-то спрятался... Кто-то захотел измениться... Лишь одна прогулка начала оживлять город, пусть он этого ещё сам и не понял...
Два юноши у входа в цитадель вытянулись по стойке смирно, как никогда раньше. Они отвели взгляды, на сколько смогли, не нарушая приветственную позицию караульного. Им было стыдно за потёртости и мелкие царапины на доспехах. Стыдно за грязь на сапогах. Стыдно за то, как они вели себя ещё минуту назад.
Леди Маншрин вошла в цитадель, словно хозяйка и повела леди Алисму к залу заседаний Совета. У входа их встретил единственный, последний слуга цитадели. Он замер, не в силах вымолвить слово. Леди Маншрин взялась за ручку двери, в этот момент он заговорил, боясь каждого слова:
– Там Совет... Вам нельзя... Прерывать их... Собрание... Нельзя...
Леди Маншрин вежливо и некой заботой проговорила: