– Уже после того, как ты променял меня на мою подругу, – не удержалась я от ехидства.
– Дана… – выдохнул Захаров обреченно, но в то же время несколько фальшиво.
Что-то во всех его жестах казалось мне неправильным. Наигранным.
– Об этом я и хотел с тобой поговорить.
Я скривилась.
– Чего?
Глаза парня умоляюще следили за моей реакцией.
– С тобой все в порядке? Прошло пять лет.
Нервно почесав висок, Артем снова схватился за меню, и уткнулся в него носом.
– Может, закажем что-нибудь? Я угощаю.
Не сдержавшись, я цокнула языком и отвернулась.
Еще бы он не угостил меня после всего, что между нами было.
– Я закажу нам пасту. Помню, ты раньше любила.
– Не думай, что за это время... – запнулась я, заметив движение за окном.
Прямо там, за спиной Артема снова возникла долговязая фигура темноволосого парня. Он шел, оглядываясь по сторонам с напряженным видом, а когда заметил меня, остановился, и издевательски мне подмигнул.
«Да какого ж черта?» – подумала я, едва не зарычав.
На удивление мой преследователь все еще не вызывал во мне чувства тревоги. Он не казался тем, кто мог бы мне навредить. Возможно, внешность была обманчива, но Марк создавал впечатление обычного парня. Быть может даже несколько печального. Того, кому явно не особенно повезло в этой жизни.
– Что там? – заметив, что я отвлеклась, спросил Захаров. – Опять этот тип?
– Нет, – заверила я его тут же. – Просто вспомнила кое-что. Не важно. И не думай, что моя любимая паста сможет меня умаслить. Я помню, что ты просил помочь. Это будет всего лишь плата за разговор с тобой.
Артем снова напрягся.
– Я настолько тебе неприятен, что даже за простой разговор стоит платить? Или ты стала такой мелочной?
– Думаю, ты уже осведомлен о достатке моей матери. Наши родители в отличие от нас продолжают общаться.
– И все же у тебя нет тех денег, что есть у меня.
Я как первоклашка сложила обе руки на стол, и чуть подалась вперед.
– А ты хочешь поделиться? – спросила я тихо.
Захаров, изменившись в лице, хмыкнул и, уронив руки к себе на колени, откинулся на спинку своего диванчика.
– Кажется, ты повзрослела, Дана.
– И у тебя появилась пара морщинок, Артем. Но ты явно хотел поговорить не об этом.
Одной рукой взяв чашку кофе, он отпил немного, продолжая смотреть на меня, все больше этим выводя меня из себя. Он снова делал это. Тянул время.
– Я не собираюсь проводить здесь с тобой вечность. Мое время не резиновое, Захаров. Я все еще жду ответа на свой вопрос. Что тебе от меня нужно?
Парень тяжело вздохнул.
– Я понял, что все еще люблю тебя, – ответил он, отводя взгляд. – Это все, что я хотел сказать.
Не сумев справиться со своими эмоциями, я прыснула.
– Прошло. Пять. Лет. Ты ни разу не объявлялся. Что ты предлагаешь мне теперь делать с этой информацией?
– Попробуем еще раз?
Я рассмеялась.
– Ты точно больной.
– А может просто влюбленный?
Я мотнула головой и тоже откинулась назад, взглядом успев зацепить продолжавшего стоять на улице, оглядываясь по сторонам и что-то печатая в своем телефоне, Марка. Неужели докладывал обстановку моему папочке?
– Я знаю, что сделал тебе больно. Прости. Ты наверняка страдала.
Почти два года самобичевания, в котором я прожила, пронеслись перед глазами. Я каждый день сидела дома, около окна, смотрела куда-то рассредоточенным взглядом и пыталась понять, что же со мной не так. Почему такой близкий, по-настоящему близкий мне человек смог вот так просто променять меня на кого-то. Чем я хуже и, когда перестанет так сильно биться сердце, лишь только вспоминая то, как мило все начиналось. То, как он смог мне помочь справиться с агрессией и угрюмостью, связанной со смертью бабушки. То, как подарил мне первый поцелуй и веру в то, что все может быть хорошо. Он столько сделал для меня, вернувшись в мою жизнь, а потом взял и все отобрал. В один момент. Заставил мир померкнуть настолько, что даже новый молодой человек был не в состоянии вернуть на место то, что Артем забрал с собой. И только спустя два года, в мои семнадцать, я вздохнула полной грудью, понимая, что все это было к лучшему, и я умею жить без него. Снова, как и тогда, в семь лет, когда уезжала в чужой неизвестный мне город.