Старый парк, в котором я бегала каждое утро, был чистым и свежим без толпы людей. Пока еще было слишком рано, но я уже чувствовала, что вот-вот на дорожках начнут появляться первые «жаворонки». Мамочки с детьми, хозяева собак со своими питомцами и бабушки, выходящие на свежий воздух, дабы не чахнуть в одиночестве квартиры. Все они станут создавать совершенно ненужную этому месту суету. Здесь, по моему мнению, всегда должна была быть благословенная тишина, которую разбивало исключительно пение птиц.
Остановилась я только минут через тридцать около пруда, который сейчас больше походил на грязнющее болото. Мне повезло, я еще застала то время, когда здесь отдыхали влюбленные парочки, глядя на нежную водную гладь и объясняясь друг другу в любви. Мы с ребятами бежали сюда после школы кидать немногочисленные камушки, соревнуясь, кто дальше забросит. Даже ставки принимали. Конфетами. Тотализатор процветал, а я всегда выигрывала, чем выводила из себя друзей. Конечно же, в большей степени мальчишек. Я была еще той пацанкой.
Сейчас, спустя двенадцать лет, без слез на это озерцо смотреть было невозможно. Его загрязнили до такой степени, что там стали развиваться различные гадкие бактерии, водоросли и прочая муть, о названии которой я не имела никакого представления. Одним словом, люди загадили природу настолько, что от нее не осталось ничего, кроме тех самых фекалий. Со временем народу становилось все меньше, тины в противовес этому все больше и, в конце концов, этим болотом стали пугать детишек, говоря, что оттуда обязательно выпрыгнет водяной и утащит к себе в пещеру, лишь бы никто не совался в эту сторону парка.
Сегодня впервые за долгое время я здесь была не одна. Чуть в стороне, возле кромки воды, я заметила две незнакомых фигуры. Мужчина со скрюченной спиной и девушка с длинными светлыми волосами. Положив руку на плечо мужчины и повернув голову в мою сторону, она буравила меня взглядом. Они оба рассматривали меня так, будто хорошо меня знали, но не были готовы к встрече со мной.
Мужчине было примерно около пятидесяти. На нем было классическое пальто песочного цвета и брюки прямого кроя. Он держал руки глубоко в карманах, словно мальчишка, который хотел придать своему образу небрежности. Его темные волосы были забраны в хвост, длины которого было не видно.
Девушка же, на вид одного возраста со мной выглядела менее опрятно, чем ее спутник. Казалось, будто она сама только что пробежала больше пяти километров, не жалея модных босоножек, в которые была обута. Она смотрела на меня, то и дело оборачиваясь к мужчине и говоря ему что-то с серьезным видом. Я знала, что они говорят обо мне, только не понимала, что именно их во мне так заинтересовало.
Может, моя смелость быть здесь в такое время? Может, схожесть с кем-то из их знакомых?
Как бы то ни было, подходить и узнавать это я не спешила. Хватит с меня на сегодня утренних перепалок.
Не желая и дальше играть в гляделки с незнакомцами, я развернулась и двинулась в сторону своего дома, ни разу не обернувшись и не узнав, сделали ли они то же самое.
Глава 2.
По пути домой меня преследовало странное ощущение загнанности. В собственном привычном дворе, на знакомых улицах, в почти уже родном городе. Мне казалось, что кто-то непрестанно следит за мной, заставляя оборачиваться, словно жертва какого-нибудь маньяка или олененок, скрывающийся от хищника.
Я шла вдоль дороги, стараясь не обращать внимания на проезжающие мимо машины, из окон которых, как мне теперь казалось, смотрели на меня незнакомцы, подобные тому пятидесятилетнему мужчине и моему отцу, или молодые девушки, чей цепкий взгляд был слишком настораживающим. Я бы не сказала, что моя интуиция была настолько хороша, что сигнализировала о тревоге, но все же сегодняшнее утро слишком отличалось от предыдущих и внутри у меня теперь теплился беспричинный страх.
Подняв глаза и обведя взглядом улицу, поняла, что, скорее всего, накрутила себя. Зеленые листья все так же умиротворяющее шелестели на легком ветру, люди, идущие по своим утренним делам, не обращали на меня никакого внимания. И даже в окнах, которые попадались мне на глаза, никого не было. Все было, до смешного, обычно. Но все же что-то неуловимым червячком поселилось в моей душе.