Никита уныло огляделся вокруг.
– Куда бежать-то?
– Куда угодно! Главное – бежать очень быстро, сломя голову, чтоб ветер в ушах свистел…
Говоря это, Егор бегло оглянулся вспять, будто опасаясь, что за эти несколько секунд, воспользовавшись их коротким невниманием, преследователь успел настигнуть их и в этот миг действительно находится прямо у них за спиной, дышит им в затылок и уже протягивает к ним свои огромные, дрожащие от нетерпения руки…
Однако, к его радостному изумлению, всё оказалось совершенно иначе, ровно наоборот. Вопреки его мрачным, пугающим ожиданиям, незнакомец вовсе не настигал их. Он, напротив, порядочно отстал от приятелей: его высокая широкоплечая фигура, значительно уменьшенная и размытая вновь разделившим их довольно приличным расстоянием, смутно угадывалась в отдалении. Он уже не шёл, как всего полминуты назад, чётким, стремительным маршевым шагом, неудержимо надвигаясь на изрядно перетрусивших и начавших всерьёз опасаться за свои жизни путников, а вернулся вдруг к прежней своей неторопливой, вальяжной походке, как если бы он опять никуда не спешил и ни за кем не гнался, а спокойно, мирно, беззаботно прогуливался по ночной улице, вдыхая чистый прохладный воздух и раздумывая о чём-то своём…
Увидев, что нависшая было над ними угроза если и не миновала окончательно, то хотя бы заметно отодвинулась, Егор облегчённо вздохнул, провёл чуть дрожавшей рукой по горячему влажному лбу и толкнул локтем подавленного, уныло поникшего головой товарища, притихшего и словно замершего на ходу в тягостном предчувствии чего-то ужасного и непоправимого.
– Глянь-ка, Никитон, он вроде отваливает от нас.
Никита, вздрогнув от прикосновения спутника, приподнял голову и посмотрел на него с лёгким удивлением и недоверием, как будто услышав что-то невероятное и неправдоподобное. А затем медленно, опасливо обернулся.
– Да, вроде отстал, – прошептал он, едва различив вдали крупный чёрный силуэт и некоторое время пристально вглядываясь в его смутные, неявственные, частично скрадываемые сумраком очертания.
– Ну, вот видишь, а ты боялся, – проговорил Егор, снова переведя дух и слегка, ещё не очень уверенно, усмехнувшись.
Лицо Никиты, однако, сохраняло напряжённое и тревожное выражение.
– Уж не развлекается ли этот урод таким манером? – промолвил он, с сомнением качая головой. – Не играет ли с нами, как кошка с мышью? То медленно идёт, то быстро, то почти догонит, то вдруг отстанет, то схватит, то отпустит…
– Ну, ну, не пережимай, – вновь, уже гораздо шире, усмехнулся Егор. – Он пока что ещё не хватал нас и, надеюсь, не схватит. Мы для этой кошки слишком крупные и несъедобные мыши. Как бы ему не подавиться.
– Бомжом он, однако, не подавился, – напомнил Никита.
– Так то бомж, а то – мы! – выпятил грудь Егор. – Какое ж тут может быть сравнение! С нами, думаю, ему не справиться так легко, как с каким-то старым доходягой. Руки у него, у козла, для этого коротки.
– Осторожнее, как бы за козла ответить не пришлось, – попытался пошутить Никита. Но тут же опять нахмурился и тихо произнёс: – Да и руки, насколько я заметил, у него совсем не коротки, а как раз наоборот.
Егор пренебрежительно махнул рукой, но затем, немного подумав, на всякий случай оглянулся.
И тут его ждало ещё одно отрадное, обнадёживающее открытие. Он обнаружил, что их преследователь не идёт больше за ними даже самым медленным шагом, а неподвижно стоит посреди тротуара, широко расставив ноги, вытянув руки вдоль туловища и высоко вскинув голову, так что совершенно закрывавший его лицо объёмистый капюшон чуть-чуть приоткрылся (не настолько, впрочем, чтобы можно было различить хотя бы малейшую чёрточку его, как и прежде, невидимого, по всей вероятности, тщательно скрываемого им от посторонних глаз облика). При этом и вся его фигура, и прежде всего голова по-прежнему были устремлены вперёд, вослед понемногу удалявшимся от него приятелям, и было очевидно, что он смотрит им в спину, как будто прощаясь этим долгим пристальным взглядом со своими случайными попутчиками, которые, по-видимому, надолго должны были запомнить эту свою нечаянную встречу с ним.
– Та-ак!.. – протянул Егор, убедившись, что незнакомец больше не преследует их, а стоит, точно внезапно окаменев, в отдалении, в самом центре просторной мглистой аллеи. – Всё даже лучше, чем я думал. Наш большой чёрный друг, кажется, отказался, наконец, от мысли погоняться за нами. Ну что ж, правильное решение. Молодец, хороший мальчик!