Шэньсянь утратил счет врагам, как уничтоженным его магией, так и все еще кишащим вокруг. Его команда держалась без потерь, и даже без ран - Марко высвободил всю мощь своей магии, подпитываемой природным источником маны. Он останавливал врага барьерами, усиливал и исцелял соратников, отгонял заклинаниями усталость, и, конечно же, снова и снова испепелял врага магическими ударами. Лишь один из боевых аспектов его волшебства не нашел применения в этом бою - призыв духов. Ни один из астральных жителей, не принадлежащих к демонической породе, не сунулся бы в накрывшую центр Ханчжоу зону влияния великого темного духа.
Превратив в пепел и лужу расплавленного золота очередного монстра, Марко поспешно огляделся в поисках следующей цели, и удивился, не обнаружив ее. Окровавленные куски плоти и обломки золотых шипов покрывали поле их сражения, и ни одна из груд мертвого демонического мяса не спешила оживать. Жуншэн, щедро умывшись кровью, все же победил. Шэньсянь с толикой сожаления шагнул с оккупированной им маналинии, и двинулся к лежащему впереди зданию, увлекая соратников за собой. Тут и там лежали мертвые и раненые жуншэновцы, и те немногочисленные выжившие, что были способны двигаться, оказывали товарищам первую помощь. Задержавшись рядом с замеченным ранее орком-рукопашником, который сидел на земле, прижимая к распоротому животу окровавленные руки, Марко наскоро зачитал на него Исцеление, получив в ответ благодарный кивок. Пройдя дальше, он остановился рядом с полулежащим Нань Чанфэном, выглядящим так, словно он побывал в промышленной мясорубке. Броня клочьями висела на могучем торсе тролля, а его меч, выщербленный и багровый от крови, валялся рядом. Сам красный шест пока что не спешил отправляться на встречу с предками - тяжело дыша и тихо ругаясь, он неловкими движениями бинтовал одну из ран на торсе. Рядом с ним лежали пустые коробочки трех травмакитов, и початая четвертая.
- Помочь, Чанфэн? - осведомился Шэньсянь.
- Справлюсь, - откликнулся тролль, не отвлекаясь от перевязки. - Закончи дело, Марко, - он кивнул в сторону совсем близких дверей, ведущих в логово демонопоклонника. - Убей эту тварь, за всех нас.
- Не вздумай тут сдохнуть, бывший командир, - с тенью напряжения в голосе бросил Чжоу Дань. - Ты обещал нам праздник после боя, и на замену в виде твоих поминок я не согласен.
- Если ты не сгинешь с глаз моих, шутник, я точно сдохну, - с вселенской печалью в голосе вздохнул красный шест. - Марко, убери уже своего работника мечты от меня, - молодой маг, невольно улыбнувшись, подтолкнул адепта-воина в спину, и тот, состроив оскорбленную мину, двинулся следом за соратниками.
Пинком отворив двери в здание, Шэньсянь собрался было приглядываться к полумраку неосвещенного помещения, но вместо этого был вынужден зажмуриться от нестерпимого, режущего глаза сияния. За его спиной раздалось негромкое ругательство оступившегося Василия Баринова, и пораженное оханье Чжоу Даня. Проморгавшись, теневики вошли внутрь, прикрывая ладонями глаза и подслеповато щурясь на возвышающийся в центре обширной, полупустой залы предмет. Больше всего, он напоминал декорацию для новогоднего парада: огромный, сверкающий золотом слиток в форме лодочки, размером не меньше грузовика-трейлера. На самой верхушке колоссальной скульптуры из золота поблескивал зеленым неправильный овоид алхимического фокусатора, выглядящий крупинкой окислившейся меди на золотой подставке. Вокруг громадного слитка смирными прихожанами сидело великое множество металюдей, грязных и изможденных; некогда приличные деловые костюмы нелепым тряпьем свисали с их иссохших фигур, а на обветренных, покрытых струпьями лицах не показывалось ни единой эмоции. Лишь блеск золота отражался в их слезящихся глазах, неотрывно пялящихся на сияющий слиток. Марко подметил металлические полоски ошейников, сомкнутые на их тощих шеях. Совсем рядом с гигантским куском золота, на полу раскинулось ритуальное начертание, сложное и обширное, чьи шелушащиеся линии казались почти черными в сиянии слитка. В его углах лежало девять метачеловеческих фигур, еще более иссохших, чем сидящие. Золотой блеск также отражался на полосках металла вокруг их шей, заметно более массивных. Молодой маг отметил знакомые длинные черные волосы одного из лежащих, и ощутил укол сожаления - он своими руками поспособствовал незавидной судьбе Ямагути Тору.
- Ну здравствуй, мой глупый, послушный инструмент, - раздался громкий и злорадный голос из центра залы. Приглядевшись, Марко с удивлением заметил Мо Цюэфа, коленопреклоненного и прижатого к золотому боку слитка. Стало понятным странное положение голограммы при его звонке на комлинк - шею корпората сдавливала недлинная цепочка, оканчивающаяся на поверхности огромной золотой лодочки, и удерживающая его в неудобной, искривленной позе. Амулет Мо Цюэфа вырос до колоссальных размеров, и теперь, скорее, носил своего владельца. Впрочем, не было заметно, что тот тяготится своим положением.
- Ты выполнил свою последнюю задачу с блеском, - торжествующим голосом проговорил он. - Мне оставалось принести в жертву какие-то четыре десятка душ, и без тебя, собиратели еще долго провозились бы, поджидая их на улицах. Они пока что не могут отходить далеко отсюда, видишь ли.
- Не рановато ли радуешься, Цюэфа? - бесстрастно спросил молодой маг, останавливаясь в, казалось бы, случайном месте, поодаль от слитка и прикованного к нему человека. - Твои защитники кончились. Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Убью, быстро и болезненно. Конец твоим мегаломаньяческим планам, - он, не скрываясь, начал читать заклинание. Его обездвиженный собеседник глумливо расхохотался.
- Ну давай, попытайся, - сквозь смех проговорил он. - Драка уже закончилась, поздно махать кулаками. Он уже здесь…
Сияние, исходящее от слитка, неожиданно усилилось, полыхнув маленьким солнцем, и вдруг схлынуло, оставив за собой нечто, подобное колеблющейся искре, в самом центре былого сверкания. Гигантский слиток сейчас напоминал полностью раскрытый бутон цветка лотоса, распавшись на множество долей, что лежали вокруг колышущегося свечения. Вот, оно налилось силой и яркостью, на несколько секунд уподобившись застывшему во времени взрыву светошумовой гранаты, и распрямилось вверх и вширь, обратившись гуманоидной фигурой.
Колоссального роста существо в золотых доспехах стояло посреди залы, едва не касаясь потолка декоративным плюмажем шлема. Свечение, излучаемое им, приугасло, но оставалось все таким же неприятным, чуждым - от него хотелось отвернуться, и немедленно, словно от чего-то инстинктивно пугающего. Марко пересилил себя, и вперился взглядом в воплощенного темного духа.
Воплощенная форма Фу Мана
Облик Фу Мана все еще был нестоек - золото его брони плыло едва заметным маревом, словно раскаленное, и едва вышедшее из горна кузнеца. Доспехи и личина темного духа казались одновременно искуснейшей работой оружейника, покрытой изящными узорами, и карапаксом огромного жука, испещренным природными наростами. Но ничего природного и естественного не было в этом существе, чуждом всему земному.
- Наконец-то, - раздался голос воплотившегося темного бога, тихий и вкрадчивый, звучащий одновременно в ушах и мыслях всех присутствующих, говорящий на всех языках мира, и не на одном из них. - Я пришел к тебе, мое новое царство.
- О великий Блистающий Господин, - униженно залебезил Мо Цюэфа, распростершийся у золотых сабатонов бронированного колосса. - Я верно служил вам все это время, и с радостью послужу и впредь. Не оставьте вашего смиренного помощника своим благоволением… - золотая цепочка, все так же прикованная к одному из кусков слитка, по-прежнему сдавливала шею корпората, прижимая его к полу в еще более унизительной позе.