- Порой я жалею, что вообще встретила тебя, - пробормотала я, поднимаясь с кровати и ища хоть что-то, в чем я была бы похожа на нормального человека.
- Я единственный, кто не давал сходить с ума! Знаешь, как сложно было притворяться, что я тебя совсем не знаю? Молодая версия тебя еще сварливее, чем ты, - демон обиженно скрестил свои лапы и отвернулся от меня, сев на подоконник. Но я проигнорировала его и, накинув на себя найденные в шкафу чистые боксеры и футболку, что практически полностью закрывали боксеры, вышла из комнаты, оставляя демона со своим «никто меня не ценит» наедине. В конце концов, я уже насмотрела на эту сцену вдоволь. Ксемерусу уже давно пора придумать к своему фильму новый сценарий.
Осторожно, точно боясь разбудить спящего тигра, я спустилась по лестнице вниз, по пути подбирая свои туфли, и даже умудрившись найти часы, правда с уже с безнадежно порванным ремнем.
- И что же? Ты наконец-то с ней? – послышался голос Рафаэля. Он явно над чем-то смеялся, но все, что я видела, это его руку, выглядывающую из-за стены.
- Я не знаю, Рафаэль. Когда я с ней все становится слишком запутанным, - тут же ответил ему Гидеон, находящийся вне поля моего зрения.
- И что запутано на этот раз?
Гидеон тяжело вздохнул. Затянулось молчание. Я тут же вытянулась, перегибая перила и стараясь разглядеть, чем же они заняты, но тогда, когда чуть ли не сваливаюсь с лестницы головой вниз, де Виллер-старший вновь заговорил:
- Порой я замечаю, что она застывает. Она долго смотрит в одну точку, точно видит что-то, что я никогда не увижу. И ее глаза в этот момент темнеют, мне кажется, что ее зрачки полностью становятся черными… В эту секунду я вижу в ней отголоски всех тех лет, что она провела одна.
Я застыла, как он и говорил. Только теперь я слушала его так внимательно, что даже не заметила, как рука впилась в железные прутья, узором украшавшие лестницу. Острый угол впился в ладонь и на деревянный пол уже начала капать кровь. Я отдернула руку и под шепот Гидеона смотрела на нее словно на что-то чужое, не мое, случайное. Рана привычно стала затягиваться, оставляя лишь маленький рубец.
- Она старается. Я вижу, что она старается быть такой же, как все, но иногда ее выдает ее же тело. То, как она двигается, как говорит, как смотрит на людей. Она идет с высоко поднятой головой, словно мир уже склонился к ее ногам. Люди видят это, от того обходят стороной. За два дня я ни разу не увидел, чтобы хоть кто-то случайно дотронулся до нее. Они огибают ее, наверное, даже сами того не осознавая.
Я закрыла глаза. Никогда в жизни не замечала этого. Прошлое тащилось за мной попятам, но я отпихивала его ногой, стараясь быть как все. Мир вокруг меня менялся, но одновременно с этим всегда оставался таким же, как и всегда. Открытым к изменениям, переворотам, неожиданностям.
Я старалась быть такой же.
- Тебе только книги писать, чувак, - откликнулся Рафаэль, пытаясь откашляться. Похоже не меня одну поразила речь.
- Я подумаю над этим на досуге. Хотя может лучше мне начать печатать статьи в журналы, которые предпочитает мой младший брат? – Гидеон вновь возвратился в свое игривое настроение, точно минуту назад не выпотрошил все мое естество.
- Ох, заткнись! Это были не мои журналы! – рассмеялся в ответ Рафаэль со всей силы ставя чашку на стол. Удивительно, как она не разбилась от такого напора.
- И что ты будешь делать? – все же спросил он, обойдя стол. Скрипнула дверца гарнитур и Рафаэль уже вернулся обратно, но уже с новой чашкой. Значит, посуда все же пострадала.
- Плыть по течению, - ответил Гидеон, - Наверное, это еди…
- А подслушивать нехорошо! – тут же прервал его громкий крик Ксемеруса. С перепугу я даже взвизгнула, поворачиваясь в сторону застывшего в воздухе демона, но потеряла равновесие и начала падать вниз, грозясь сломать себе шею при падении, но умудрилась ухватиться за перила и пролететь лишь парочку ступенек.
- Напугал! – накинулась я на Ксемеруса, стараясь восстановить равновесие.
- Умереть ты все равно не можешь, - пожал тот плечами, но мой гневный ответ тут же прервал голос Гидеона.
- Ругаешься с лестницей? – он стоял, скрестив руки и облокотившись об дверной косяк, и смотрел на меня, улыбаясь до ушей. Позади него маячил до жути любопытный Рафаэль.
- С добрым утром, Гвендолин, - крикнул он, но когда выбрался из-за спины Гидеона, то тут же остановился и засмеялся в голос.
- Что с твоими волосами?
Я удивленно запустила руки в волосы и тут же с ужасом принялась распутывать спутанные пряди.
- Это не волосы. Это сено. Сеновал для птиц, - ухмыльнулся Ксемерус, явно довольный тем, что нарушил мои планы по прослушивание разговоров людей. Правильно, ведь многие годы – это было его работой.
- Я лишь хотела спросить, где ванная, - начала оправдываться я, все еще пытаясь распутать волосы, к слову сказать – безуспешно. Но вместо того, чтобы мне ответить, Гидеон поднялся ко мне и потянул за собой, оставляя Рафаэля хохотать в одиночестве. Немного виновато, я, наверное, впервые за долгие годы, я послушно плелась за ним. Я! Та, от командного тона которой седеют сотрудники моей же фирмы.
- Эта рубашка поразительно тебе идет, - едва за нами закрылась дверь, как он медленно подошел ко мне и обхватил мое лицо своими до неприличия самыми теплыми ладонями на свете. Его большой палец так нежно очертил линию моей нижней губы, что все мрачные мысли тут же начали испаряться.
- Это потому что она твоя, - я потянулась к его губам за желанным поцелуем, но сверху на меня тут же накинулся Ксемерус, который, как оказалось, вновь не смыкал свои призрачные веки.
- Сначала Сен-Жермен, потом сеновал, женщина! – прикрикнул он и вместо того, чтобы тут же смыться в ближайшем водостоке, чего я ему искренне желала, вновь уселся на подоконник, осуждающе цокая своим раздвоенным точно у змеи языком. Точно, так и есть. Я пригрела на своей груди змею.
Тяжело вздохнув, я лишь быстро поцеловала Гидеона и тут же отстранилась.
- Тебе нужно на элапсацию, - протянула я, носом утыкаясь в его голый торс. От него приятно пахло гелем для душа и чем-то цитрусовым, от того совершенно не хотелось отстраняться. Только противная мысль о том, что я здесь совершенно не ради этого, заставляла меня переставлять ноги подальше от соблазнительного обмана, чтобы скрыться от всего мира в ванной, отправив Гидеона на несколько унизительные поиски моей одежды, разбросанной по всей квартире.
Я старалась не думать о том, что говорил Гидеон, но мысли точно змеи окольцевали мое сознание, снова и снова возвращая к одному и тому же. Неприятное чувство, словно меня облили грязью, хотя все, что меня окружает – это горячая вода, паром обволакивающая всю душевую кабинку.
Смогу ли я когда-нибудь открыть глаза и быть нужным человеком? Не Рубином, не Вороном, не владелицей огромной компании, не девушкой, которую бросили, не девушкой, которую когда-то любили и уж точно не оружием, что жаждет мщения. А просто человеком, который может открыть глаза и видеть солнечный свет, проникающий сквозь шторы, чувствовать легкий ветер на своей коже, чувствовать, что кто-то поддерживает меня, а не сторонится точно прокаженную, не достойную. Так много всего, что я хотела изменить! Так много всего, что я не могла сделать!
В бессилии прислонилась лбом к стене и резко переключила душ на холодный режим. Ледяная вода тут же обхватила все мое тело, заставляя напрячься, но я продолжала стоять, не способная двигаться, стараясь смыть всю грязь, что накопилась во мне за последние дни. Все мысли – то, на что я надеялась, но не могла иметь, то, о чем и не думала, но смогла заполучить.
С протяжным и бесшумным криком, я ударила кулаком по стене. Снова и снова, пока вся боль грязью стекала в водосточную трубу. А я и не думала, что она когда-нибудь покинет меня окончательно. Будь здесь Бенедикт, он бы знал, что сказать, знал, что нужно было бы делать – ломать весь мир или подчиняться его беспокойному течению. Но его тело истлело, как и мои воспоминания о нем, оставляя лишь голый скелет человека, которого я когда-то любила.