– А почему именно до Блоня? – удивилась Гонората.
– Просто в ту сторону самое оживленное движение. Метя получит полные штаны счастья.
От возмущения и страха Метя забулькал. Он никак не мог простить Марии ее водительского мастерства, каким она его угостила, когда они оба куда-то спешили и она на крошечном «фиате» обгоняла «фольксвагены» и «мерседесы», выделывая на шоссе дьявольские штучки. Она всегда ездила быстро, а на сей раз даже превзошла самое себя, и Метя громогласно молился, чтобы им попался патруль ГАИ или иная Господня милость. Он поклялся, что никогда этого не забудет, и пока что, кажется, клятву держал крепко.
– По мне, пусть уж лучше скажет все, – решила Гонората, – а то, помню, после той поездки он три дня трясся со страху. Метя, рассказывай про мафию. Я тоже хочу услышать.
Метя перестал булькать. Он предложил тост за свое чудесное спасение и немного остыл.
– Про одну мафию весь мир знает, – сказал он.
– Кроме меня, – напомнила я. – Я составляю исключение. Присоедини, пожалуйста, меня ко всему миру.
– Потому что ты в своем санатории занята и ни с кем не разговариваешь. Кроме тебя, все знают, что есть такие трое из Ломжи, они живут в Италии. Ломжинская мафия…
– Про ломжинскую мафию я слышала, – перебила я. – Она вроде как в Нью-Йорке.
– В Нью-Йорке, видимо, какая-то другая ветка. Может, филиал. Туг работают эти трое, и, ради Бога, я тебе могу даже сказать, как работают. Это не тайна. Во-первых, именно они платят за то, чтобы придерживали коней, и, например, Ровкович у них просто на ставке. Некоторые другие тоже у них на ставке, а некоторые работают по договору. Ты логически подумай! Вот прибежит к Гомореку или там к Сарновскому тип и сунет в лапу пять миллионов, чтобы тот не пришел, так любой ведь из них умеет считать: если придет, получит сто восемьдесят тысяч, а если проиграет – получит пять миллионов. Так какой вариант окупится?
– А уж если он едет на лошади без особых шансов… – подпустила шпильку Мария.
– А за таких, без шансов, тоже платят? – удивилась я.
– Преимущественно да, – подтвердил Метя. – Они понятия о бегах не имеют, примитивы со дна общества, я даже не уверен, что они умеют читать. Они не сами прибегают, только присылают посредника с деньгами. Они уберут с заезда одного или двух, а на оставшихся ставят так по-идиотски, что в голове не умещается.
– У меня не умещается в голове то, что ты сейчас говоришь. Почему по-идиотски?
– Потому что они ставят на то, что им подскажут. А жокеи вкупе с букмекерами очень старательно следят, чтобы выбрать что-нибудь такое, что наверняка первым не придет. Точнее говоря, одного коня они подсказывают еще так-сяк, а второго – просто от фонаря, и два воскресенья тому назад дали им Даниэлу. И эти лохи поставили на Даниэлу.
Мне определенно показалось, что Метя не иначе как врет.
– Не может быть. Не могли они поставить на Даниэлу. Самая худшая двухлетка на бегах, она уже это доказала, я специально проверяла. Ну может, есть еще один или два еще хуже, но она уж точно в последней тройке. Кто ставил на Даниэлу?!
– Как раз эти пни. Я тебе слово даю.
– А!.. – вдруг вспомнила я. – Ну да, как раз пришла Элиана, лошадь высшего класса, за последовательность дали около двадцати тысяч! Я даже не спрашивала себя, на что. Боже милосердный, эти люди ставили…
– Как раз на Даниэлу. Они играют и в кассах, и еще у букмекеров. Букмекеры обожают их больше собственной жизни, потому что у них ставка сто миллионов. Они ставят в последний момент, лошади к виражу подходят, а они еще пихают букмекеру деньги. На такой идиотизм… Это же чистая прибыль!
В доли секунды я поняла как минимум половину комбинации. Букмекеры, которые принимают деньги, обычно стараются застраховаться и сами ставят деньги в кассе, особенно если в игре участвуют фавориты. То, что на лошадей ставят заранее, позволяет им сориентироваться в ситуации и протолкаться к кассе, потом они выплачивают выигрыши, но и сами их получают. С закрытием последней кассы они предоставлены собственной судьбе, страховки уже не получат, поэтому должны рисковать. Значит, если кто-то надеется на бессмысленные фуксы, они зарабатывают, забирая себе ставки, и получают чистую прибыль. Кретины, которые делают ставки на безнадежных лошадей, должны им безгранично импонировать. Кого-нибудь, кто способен разумно ставить, они, может быть, возненавидели бы смертельно и отказывались бы принимать у него деньги или пытались бы избавиться от него любым другим способом…
– А этот Дерчик, часом, у букмекеров не игрывал? – вырвалось у меня.
– Ты очень разумно мыслишь, – похвалил меня Метя. – Не знаю, но вроде нет. Кажется, не играл.
– Если бы играл, я бы знала, кто его убил… Сговор с жокеем им необходим. Лошадь, которая наверняка не выиграет, гораздо легче заметить и выбрать, чем ту, которая придет первой. Почти в каждом заезде я могла бы указать по крайней мере одну лошадь, на которую я могла бы поставить все сокровища мира в уверенности, что ее на первых местах не будет ни в коем разе. Жокеи, конюхи или кто-то из сотрудников подсказывают плохую лошадь лопухам, лопухи мчатся к букмекерам, доходверный, как в швейцарском банке. Особенно при таких суммах…
Я вдруг увидела еще одну возможность. А если Дерчик по глупости, по злобе или по каким-то другим причинам подсказывал кому-нибудь хороших лошадей? Может, ему просто везло и он попадал в яблочко случайно? Этот кто-то, неважно, из мафии или нет, играл у букмекеров и обошелся им в страшную кучу денег… Но вроде никто не ставит так много, как эти жлобы…
– А они всегда играют по сто миллионов?
– Как минимум. Если удастся, то и дороже. Сами они не успели бы, у них курьеры на побегушках, рассылают их во все стороны. И мне что-то кажется, что эти посредники-курьеры обогащаются больше всех.
– Потому что у них мозги есть и они на ерунду не ставят?
– Ну конечно. Хотя раз накололся один, не поставил, потому что считал, что конь не придет.
– А он пришел?
– Пришел. Бегал он, как ошпаренный кот, чтобы одолжить деньги на выплату выигрыша, одну треть вроде как раздобыл. Морда у него потом была как отбивная, но бюллетеня брать не стал. Должен выплатить все до конца, кажется, у него еще до сих пор какая-то часть долга осталась, потому что у него теперь бзик и он боится не ставить. С жокеями тоже проделывают номер, дают, например, те жлобы для Сарновского или Замечека пять миллионов, а они передают четыре или даже три. А ведь и три миллиона больше, чем эта глупая награда за победу, правильно?