– Если только он Василя не больше боится, чем вас… Я вернулась к фотографиям.
– Это некий Збиня, – сказала я– Так его называют. Морда знакомая, а больше я ничего не знаю. То есть, разумеется, знаю, он свой человек у Врублевского и крепко держится за Замечека, кретин полнейший: верит каждому их слову и выигрывает еще реже меня. Это – Крысь, председатель совета, похоже, он стоит у входа на жокейские ряды, наверное, говорит, что хотел бы поставить, потому как, головой ручаюсь, он никогда и никого не подкупал. Его служебные возможности исключают такие идиотские расходы, в открытую он играть не станет, не годится, но для него может в кассе поставить любой конмальчик. Это Глебовский, разговаривает с лысой макакой, гляди-ка, он еще тут сшивается… А вот этого я не знаю. Сарновский, Бялас, Ровкович, Скорек, Батька, Бродавский… Жокеи в полном комплекте, а эти…
Взяв лупу, я внимательно рассмотрела фотографию.
– Это тот самый! Погоди-ка, покажи!.. На половине снимков с разными людьми разговаривает этот же самый тип! Что бы это значило? Дерчик, часом, не вылавливал его специально?
– И кто это?
– А мне откуда знать? Я вообще его в первый раз вижу. И снимки эти делались не на ипподроме. Проверьте их любимые шалманы, да еще клуб в ожаровской пожарной части… Метя! Надо Метю спросить!
– Во сколько сегодня начинаются бега?
– В двенадцать тридцать. В час бежит первый заезд. А что?
– Ничего. Этот Метя – неплохая идея…
– Меня изловили, придушили, допросили и выжали – сообщил Метя с возмущением сразу как пришел. – Это по твоей милости? Ты их на меня натравила аккурат сегодня?
– Совсем не аккурат сегодня, я просто заметила в разговоре, что ты можешь довольно много знать. А что с того, что «аккурат сегодня»?
– А я как раз висел на телефоне. Я должен был узнать, в какой форме Трабант! У него пузо болело три недели назад, и я хотел узнать, дотренировали его или нет Не успел спросить у одного человека и теперь не знаю, вставлять ли мне его в триплет!
– Нет.
– Что – нет?
– Не вставлять.
– Почему?
– Не стоит. Первый заезд.
– Ну и что, что первый заезд, могут быть фуксы!
– А к тому же пузо у него болело. И надвое сказано, поедет ли Вишняк.
– Я и хотел узнать! Так нет же, напали на меня, как саранча, как самум в пустыне, вырвали трубку из рук! Зато доставили мне огромные зрительные впечатления, и пришлось им сказать, что тот тип, который на снимках со всеми беседует, такой страшно разговорчивый, это некий Вицусь, помогала первого букмекера на ипподроме. Самый толстый и самый богатый.
– Если учесть, что на снимках никого толстого не было, я так понимаю, что это букмекер – самый толстый и богатый?
– Букмекер. А помогала держится в тени и в секрете.
Я отложила в сторону программку на среду, где отмечала себе лошадей. Метя сел на кресло Марии и зашептал:
– Я знаю, что ломжинская мафия считает его своим человеком, он в основном на побегушках, а на самом деле он работает на того букмекера. Ставки мафии переходят в их руки, букмекер идет не на такое уж рискованное дело, теперь и по сто миллионов на заезд принимает, при условии, что ставят их на самую страшную клячу. Этот болтун на фотографии получает сведения и дает им по секрету знать, что придет, скажем, Даниэла или Санток, а они и рады – ставят на них. У других они ставят на всех, на кого угодно, а вот у этого – как раз на тех, которые точно не придут. С букмекером у Вицуся постоянный договор, прибылями делятся пополам. Букмекеру лучше иметь доход меньше, но постоянный и надежный…
– Это, может быть, и есть убийца Дерчика, – перебила я его.
– Ты так думаешь?
– Он же мог угадать, я про Дерчика говорю. На всей пленке этот тип, чуть ли не на каждом кадре. Дерчик заявил, что про эту комбинацию донесет ломжинской мафии. Мало того, что доходам конец, но и "по морде помогала получил бы так, что вошел бы в книгу рекордов Гиннесса. И букмекер тоже.
– А что, и неплохая идея, – похвалил Метя. – Мы тут возвышенно, с пафосом, Василя ищем, а убила Дерчика мелкая рыбешка…
– А ты уверен, что мелкой рыбешкой дистанционно управлял не Василь?
– Ну, в таких вещах никто не может быть уверен. Управлял, не управлял… Я вот думаю, не Нубия ли в первом заезде придет…
Нубия меня так заинтересовала, что Дерчик с Василем вместе вылетели у меня из головы разом. Эта чертова кобыла могла бы стать страшенным фуксом, и я начала ею одну квинту и четыре триплета. Но душа моя содрогалась при одной мысли, чтобы ставить на Замечека. Слова Мети доказывали, что не такой уж Нубия и фукс, как могло показаться. Я ничего не успела ответить, потому что ворвался пан Здись и сразу же посеял панику.
– Ну, сегодня будут бомбы! Пани Ада внизу, куда мне ее сумку положить? Это чье?.. Все равно! Не будет Трабанта! Не будет Честкова! Не будет Формины!
– Бомбы вчера были, – осадил его полковник. – Сегодня и говорить не о чем.
– А вас и не было, – упрекнула я. – Один разик случился, что ваши предсказания не оказались бы завышенными! Сто восемьдесят восемь миллионов квинта!
– Слышал, слышал! И сегодня будет то же самое!
– Как же, разбежались! Не все коту масленица…
– Что Честкова не будет, это все знают, он в Вену едет и никто на него не ставит, а Формина недоезжена, поэтому все ставят на Валькирию…
– Как это?!
– Опомнитесь, пан Здислав! – сурово сказала я. – Конь самой низкой группы, как ваша Валькирия выиграет?
– Вес у нее маленький!
– Ну и что?!
– А такой жлоб, смотри ты, а в бинго выиграл сорок лимонов, и что меня больше всего удивило, это то, что помчался и мне тут же отдал все, что был должен, – радостно рассказывал пан Эдя, пробираясь между кресел. – Я и подумал: как с неба упали деньги, на все поставлю! На квинту я уже настроился!
Сразу за паном Эдей появилась Моника Гонсовская, которая бросила сумку на пол, присела на край кресла и наклонилась ко мне.
– Я должна с вами посоветоваться, потому что случилось нечто совершенно дурацкое. Лошади ходят по паддоку, пятерка резко выделяется, а остальные более или менее одинаковы…
Я так и подпрыгнула.
– Уже ходят? Так я поставлю! Сейчас вернусь!
– Пятерка – это Нубия! – сразу оживился Метя. – Ну вот, говорил же я! Пойду поставлю на нее!
– Оставь что-нибудь на кресле, а то займут! Вошел пан Рысек.