Присяжный поверенный любезно поднёс спичку.
— Спасибо, Базиль, — сказала женщина. — Кстати, я попросила Никиту Петровича, поставить вашу статью о процессе по делу Волжско-Камского банка в завтрашний номер.
В этот момент она заметила Алексея:
— О! И вы здесь господин… э… знаток жизни бурлаков.
— И бегов, — уточнил он. — Правда, я до сих пор не нашел ответа на вопрос — кому на бегах жить хорошо?
Мария Васильевна пристально взглянула на него:
— Так это вы украли первые страницы фельетона… Зачем?
Алексей широко, и как можно более добродушно, улыбнулся:
— Наивная вы женщина, Мария Васильевна. Зачем ворует русский человек? Чтобы продать, а деньги пропить. Или в рулетку проиграть. Будьте так добры, подскажите выгодного покупателя.
Мария Васильевна, как и утром в редакции, окинула его оценивающим взглядом:
— Может быть и подскажу. Всё может быть.
В буфетную вошла графиня Оршанская:
— Господа! Идемте в зал. Крупье приехал — можно начинать.
Через гостиную все прошли в ярко освященный зал. На большом столе стояла рулетка.
— Делайте ваши ставки, господа! — объявил одетый по последней моде молодой человек — крупье, или "счетчик", как говорили московские игроки.
Алексей увидел, как азартно вдруг заблестели глаза Малинина. Тот, достав красненькую, поставил её на красное.
— Не увлекайся, — прошептал Алексей, подойдя к другу. — Не за тем пришли.
— Красное. Шестнадцать, — объявил крупье.
Малинин получил выигрыш и поставил все опять на красное.
Снова выпало красное, но Алексею уже было не до рулетки. Он увидел, как Смородина и графиня, отойдя к окну, что-то оживленно обсуждают, время от времени поглядывая на него. Клюнула рыбка, пронеслась радостная мысль, точно клюнула.
К нему подошла графиня:
— Мария Васильевна сказала мне, что вы хотите продать какие-то бумаги. Сколько?
— Две тысячи.
— Сколько, сколько?
— Две тысячи рублей.
— Да вы сумасшедший! Две тысячи за пару листов бумаги?!
— Зато каких! Думаю, один уважаемый человек очень сильно расстроится, если узнает, что они остались в чужих руках.
— Не понимаю, о ком вы?
— О Лазаре Соломоновиче. Ведь это он фельетон правил.
По изменившемуся лицу Оршанской, с которого враз исчезли равнодушие и невозмутимость, он понял, что Иволгин не ошибся — рука, действительно, Полякова.
Но значит и письмо, случайно попавшее ему в руки в комнате убитых переписчиков, которое он посчитал вначале испорченной копией, написано банкиром. Те же самые характерные завитушки в букве "л" и необычное начертание буквы "т".
— Я… должна посоветоваться, — после слишком затянувшейся паузы ответила графиня. — Приходите завтра утром.
Лавровский усмехнулся:
— Нет, Юлия Хаимовна. Как, наверное, любил говорить ваш папа — сапожник: "А оно мне надо?". Или вы сейчас рассказываете о моем предложении Коле Американцу или… Между прочим, у меня для него найдется ещё одно очень интересное письмецо.
— Подождите. Я сейчас вернусь, — сказала побледневшая Оршанская.
Видно было, намек о том, что он многое знает о её прошлом и упоминание Американца произвели на неё впечатление. Но Алексей решил, что ещё немножечко усилить эффект, делу не помешает:
— Надеюсь, ждать придется недолго? Не в землю же египетскую вы пойдете?
Малинин, к этому времени, несколько раз некрупно выиграл, а потом поставив все на "зеро", продулся в пух и прах.
— Не везёт, — сокрушенно развел он руками.
— А мне, похоже, подфартило, — тихо ответил Лавровский. — Американец, скорее всего, в доме.
Графиня вернулась через несколько минут:
— Вас ждут… Идите на второй этаж. Комната справа, лестница в прихожей.
Насвистывая, Лавровский, неторопливо направился к выходу из зала. До чего же привязчив, этот чертов, "стрелочек":
Я хочу вам рассказать, рассказать,
Как стрелочек шёл гулять, шёл гулять…
В просторной, полуосвещенной комнате сидел за столом высокий, полный блондин с георгиевской ленточкой в петлице сюртука. Это был сосед Лавровского по "Чернышам", отставной поручик Александр Иванович Николаев. Он же, теперь это никакого сомнения не вызывало, Николай Иванович Никольский или Коля Американец. Судя по тому, что рядом с креслом стояла массивная трость, больше похожая на костыль, Аристарх Матвеевич Карасёв не промахнулся.
— Садитесь, — предложил Американец и кивнул на бутылку, стоящую на столе. — Помните, обещал попотчевать замечательным заморским напитком. Угощайтесь.