«Черт возьми, я же сейчас за главного, — подумал Кирилл Иванович. — Если что, мне же и отвечать. Ну нет, дудки!»
— Зачем же зря тревожить министра? — забеспокоился он о чужом здоровье. — Коллектив у нас, прямо скажу, замечательный! Соберем редколлегию и расстанемся с «ботаником», если надо…
— Ну, смотрите сами, — расщедрился Агап Павлович. — Я ведь не злопамятен, но в интересах дела — непримирим.
— Я завтра же пришлю к вам надежного человека, — заверил Кирилл Иванович. — Он проверен на прочность жизнью и не подведет.
— Дело ваше, — сказал Агап Павлович. — Я никому ничего не навязываю, но вообще в наше трудное время надо держаться косяком.
— Косяком, непременно косяком! — с готовностью подхватил Сапфиров. — Плечом к плечу, душа в душу!
«Где это я уже слышал?» — подумал Агап Павлович, но не вспомнил где именно и размягченно сказал:
— Поговорили и будет, без нас стол «скучает».
Партнеры выпили по рюмке «Камю» и переместились за журнальный столик. Лист бумаги и две колоды были положены туда заранее.
В преферанс здесь играли по особым правилам. Курить, например, разрешалось только во время раздачи карт — и не более. Выигрывать у Агапа Павловича было нельзя, хотя записано это нигде не было. Но грубые поддавки тоже исключались: Агап Павлович и в преферансе хотел утвердиться корифеем подлинным, а не сделанным чужими руками. Кириллу Ивановичу и Сапфирову приходилось с этим считаться, и они ошибались всякий раз как бы невзначай с непременным добавлением: «Эх я, слепая кишка!» или «Ох, подсвешника на меня нету!»
Подсвешника у Агапа Павловича не было, но он каждый раз обещал его купить.
После долгой, изобилующей отточенными промахами игры партнерам удалось обеспечить Агапу Павловичу минимальный перевес. И тут его дернуло объявить «мизер»…
Кирилл Иванович и Тимур Артурович похолодели.
— Ну чего, уснули? — сказал Сипун. — Молчите? Тогда я беру!
Не дожидаясь согласия, Агап Павлович обнародовал прикуп и посерел… К бланковой десятке червей он прикупил грудастую даму и румяного валета той же масти. Валет нагло ухмылялся. Агап Павлович «садился». И садился, как минимум, на пять взяток.
Поддавки могли пойти прахом, и Сапфиров растерялся настолько, что потянулся за сигаретами.
— При «посадке» не курят, — сказал Кирилл Иванович. Это чтобы вменить Агапу Павловичу, что игра пойдет «по всем правилам»…
— Виноват, товарищи, склероз! — сказал Сапфиров, извиняясь, Агап Павлович вздрогнул. Ему отчетливо вспомнились голоса пса и лисы, так же рассуждавших насчет курева в полете.
Агап Павлович присоединил прикуп к своим картам и посмотрел на них, как смотрят на свои руки после помойного ведра. Потом шаркнул взглядом в сторону партнеров и сделал снос.
— Ну ловите! Посмотрим, что у вас получится, — сказал он так, будто посылал их в речку за раками.
Партнеры нехотя разложили карты. Десятка, конечно же, ловилась. Агапу Павловичу грозил верный проигрыш.
— Что же это, однако, получается? — пробормотал Сапфиров, переходя со страху на волжский говорок. — С чего ходить?
— А зачем ходить, когда не ловится, — с лисьей осторожностью сказал Кирилл Иванович.
— Ну да! А я-то, куриная слепота, все пыжусь! — облаял сам себя Сапфиров. — Вот уж правда, подсвешника на меня нет!
Партнеры обменялись ласковыми взглядами и, цепляясь в спешке пальцами, перемешали карты в кучу.
Глава XXIV
Как в шелку
В редакции Кирилл Иванович появился, как всегда, в двенадцать.
Мурлыча под нос привычную мелодию и передвигаясь в ритме отечественного танго, он подступился было к лестнице, как услышал наверху бранный гул.
Кирилл Иванович насторожился и замер с поднятой ногой. Прямо на него прыгал через ступеньку озиравшийся назад Гурий Михайлович. Он был красен и тяжело дышал. Следом грохочущим обвалом несся Виктор Кытин и голосил: «Верните мне „Красный свет“! Он даже не член союза!»
Заметив Кирилла Ивановича, Белявский чуть замедлил и, не переставая работать ногами, прокричал:
— Как же, как же!.. Племянницу. По классу фортепьяно… Сделаем.
Кытин тоже остановился, продышался и сказал:
— Доброе утро, Кирилл Иванович.
Белявский тем временем прошмыгнул в уличную дверь.
— Что за побегульки в рабочее время? — строго сказал Кирилл Иванович, снимая с плеча прилипшее перышко. — Вы мне нужны, Кытин. Но найдите сначала и пришлите ко мне Бурчалкина. Вы меня поняли?