— Семь бубен! — объявил он без торга. — Молчите? Ну тогда я беру. — И потянулся за прикупом.
— Нет, нет, — придержала его лиса. — У нас прикуп после игры вскрывается.
— Это еще что за новости? Почему?
— Потому что каждая карта у нас со значением, — сказала лиса. — Десятка бубей — денежный интерес, девятка пик — крупные неприятности. Сделаешь игру — вскроешь прикуп: и тогда станет ясненько, что тебя впереди поджидает.
— Глупости! — сказал Агап Павлович сварливо. — Если играть, так по-человечески, — и, сгорая от любопытства, прикуп перевернул.
Ему открылись туз и валет трефей.
— Ну, и что же это по-вашему означает? — осведомился он как бы невзначай, но в то же время настороженно.
— Валет — пустые хлопоты, а туз треф — сами знаете…
«Казенный дом?!» — вспомнил Агап Павлович, но крест на тузе был почему-то не простой, а восьмиконечный…
У Агапа Павловича отнялись ноги.
— Что это? Я вас спрашиваю!
Лиса ничего не сказала, а наглый пес принялся крапить Агапа Павловича из бутылки с «добрым опорто», распевая леденящее душу, как удары заступа, небезызвестное ти-ра-ри-ра, та-ра-ра-ра… бам-бам-бам-бам!..
У Агапа Павловича потемнело в глазах. Ощупью, натыкаясь на мебель, он пробрался в кабинет и набрал «02». Внутри аппарата что-то щелкнуло, будто туда провалился двушник, и откликнулось:
— Дежурный слушает!
— Слушайте меня и не перебивайте!.. Ко мне пробрались два хвостатых бандита — пес и лиса… Оба говорящие. У пса бутылка… Алло? Алло?! Почему вы молчите?
— Ваш адрес? — послышалось после паузы в трубке, Агап Павлович назвал.
— Ждите. К вам приедут.
— Только поскорее! Я их пока задержу… Кстати, у пса… Только сейчас Агап Павлович вспомнил про медаль. «Отнять! Не медля отнять ее у пса, и тогда я стану бессмертным».
Агап Павлович вихрем ворвался в гостиную, но ни зверья, ни карт, ни бутылки на месте не было. В довершение всего с подноса исчез стакан?!.
— А-а-а! — вскрикнул он, но тотчас вспомнил про звериное коварство и сам пошел на хитрость: вместо двери тихо вывалился в окно и на цыпочках начал красться вдоль стены к соседнему дому.
«С бутылкой они далеко уйти не могли, — рассуждал он. — Им непременно захочется отметить свой успех. Но где? A-а, ну да, разумеется, в парадном!..»
Он тихонечко, без малейшего скрипа открыл дверь и — так и есть! В парадном стояли он и она, замаскированные под людей. Он для лучшей неузнаваемости прятал ее лицо в своих ладонях и частично прятался в них сам.
«Хитро, да не умно! — подумал Агап Павлович. — Хорошо, что я в тапочках».
Он неслышно подкрался к человекопсу и постучал ему согнутым пальцем в спину:
— Вас можно, любезный, на минуточку?
Тот так и подпрыгнул:
— А? Вам чего?
— Так, ничего особенного, — сказал Агап Павлович и рывком полез замаскированному за шиворот: — Где медаль? Куда девал медаль?!.
— Караул! На помощь! — прошептал стиснутый воротником пес, а лиса завизжала, будто у нее отнимали хвост: «А-а-а-а!» Это «а-а-а!» каким-то чудодейственным образом перешло в вой сирены и скрип тормозов. И вот уже чьи-то теплые руки оторвали Агапа Павловича от пса и стали усаживать в чудную машину с дверью в хвосте и трефовым крестом на боку.
— Не мешайте! — пробовал было отвергнуть теплое обращение Агап Павлович. — Мне нужна медаль. Слышите, медаль!
— Будет и медаль, все будет, — сказал пахнувший почему-то аптекой человек. — У нас там полный комплект. — И приказал другому, пахнувшему бензином: — На улицу Веснина!
— На какую такую Веснина? — строго спросил Агап Павлович.
— Там монетный двор, — сказал аптечный солидно.
— Ну и прекрасно, — сказал Сипун. — А пса и лису — под арест!
— Слушаюсь! — сказал аптечный.
— Давно бы так, — покровительственно сказал Сипун. — Поехали, товарищи. Не задерживайтесь, поехали…
Глава XXVI
Вятичи
Янтарные Пески встретили Романа отличной погодой.
По проспекту Айвазовского бежала публика с прозрачными кульками, набитыми вперемешку резиновыми шапочками, игральными картами, гребенками и мелкой зеленой грушей. Публика посолидней сворачивала в «Блинную». Пластуны торопились к пляжу натощак: день обещал быть жарким, и калории солнца мыслились им полезнее.
Каморка штаба дружины располагалась на другом конце проспекта в белоснежном станционном здании, откуда навстречу Роману шагали разведчики из селения Круча, тащившие чемоданы курортников к своим орлиным гнездам.