— Даже смотреть не на что, — сказала она сразу после первой разминки лошадей. — В расчёт можно принимать только двоих, о других и говорить не стоит. В конце концов, могла бы проявить себя и Калькутта, эта пятёрка, но она недостаточно тренирована, в будущем году она перейдёт в первую группу, а сейчас об этом даже речи быть не может. Только Парнас с Издателем, больше ничего.
Я придерживалась того же мнения, потому обеих лошадей включила в триплет. Именно такие взгляды высказал почти весь ипподром, однако в последнюю секунду кто-то решил позаботиться о том, чтобы выигрыши все же повысились, и были пущены слухи насчёт Сенеки. Мать у него действительно была замечательная, но от замечательных матерей почему-то лучше получались кобылы, а жеребцы удавались меньше, и я ни в какого Сенеку не верила. Я поставила на Парнаса и Издателя два раза и оставила остальных в покое. Мнение Моники наконец-то оказало на меня влияние.
Сенеку, понятное дело, все игроки обсуждали как существо женского рода. Я собственными ушами услышала, что в предыдущем своём заезде у ЭТОЙ Сенеки был шанс, но ЕЁ придержали. Даже странно было, что таким именем окрестили жеребца, но ведь была же Венява кобылой. Генерал Венява-Домбровский, по слухам, стопроцентный мужчина, должен был от этого в гробу перевернуться…
Парнас с Издателем пришли безо всяких проблем. Издатель бьёт первый, Парнас пришёл вторым. Выигрыш снизился просто невыразимо: за последовательность дали три тысячи восемьсот, за триплет ещё того хуже — тридцать шесть тысяч. Квинта у всех замечательно получалась, некоторые успели поставить даже по двадцать, по тридцать раз. Пан Здись размахивал двумя карточками, пан Рысек тремя, пан Эдя перебирал десять штук.
— А я к тому же перепутала заезды, — с ужасом сказала Мария. — Я слово даю, это из-за Мети! Посмотри!
— Мне-то с самого начала показалось, что с этой Валькирией что-то не так, только я не хотела тебя сглазить…
— Если теперь придёт не фукс, то выигрыш квинты побьёт рекорд по минимальной величине, — предрёк пан Рысек.
— Ты на день ошибся, — заметила я Юреку. — Это не вчера должен был быть самый плохой день, а сегодня.
— Ну вот, а я как раз думал, что будет наоборот. Без Гамбии, без Трабанта, во втором заезде только две приличные лошади и теперь тоже… Все все заранее знают. Теперь все ставят на Честкова, но я знаю, что он не придёт.
— Да не на Честкова ставят, а на двойку, — поправил полковник.
— На какую двойку? На Марсию? Почему? Она же плохо бегала…
— Она болела, её вылечили, теперь она в отличной форме. Двойка — самый что ни на есть фаворит.
— Ну и пожалуйста! Она у меня есть, и я очень на неё рассчитывал, думал, что это фукс!
— Фуксом тут может прийти Росянка, шестёрка. Тшаска любит так неожиданно лошадь подать.
— По-страшному все ставят на единичку, — поведал нам пан Рысек, опираясь спиной о подоконник. — Какой-то тип от Глебовского ставил в триплете и квинте только на единичку в пятом заезде, вот все и начали за ним следом ставить точно так же.
— Один-четыре — они самые фавориты, — предсказал полковник. — Это Дотация с Честковом.
— И мне тоже подсказали единичку, — грустно сообщил пан Эдя. — Я на неё поставил, но мне не верится.
— Тогда действительно только Росянка осталась, — согласился Метя. — Давай, Росянка!
— Метя, я тебя предупреждаю, что Росянки у нас нет! — испугалась Мария.
— Ну и что с того? Зато это будет фукс! Давай, Росянка!
— Успокойся, Метя у нас просто не жадный, предпочитает эмоции, а не деньги…
Невзирая на то, что квинта обещала быть совершенно нищенской, напряжение нарастало. За столиком рядом с барьерчиком сидела какая-то сильно взбудораженная компания, к которой присоединился Капуляс. Честков был его конём. Капуляс что-то сказал своей компании, только я не расслышала что. Но его мнение, должно быть, оказалось положительным, потому что мрачные морды немного просветлели. Мнение Капуляса ещё абсолютно ни о чем не свидетельствовало, я сошла вниз посмотреть на паддок. Триплет я заканчивала Марсией.
— Знаете, она просто замечательная, — сказала Моника Гонсовская. — Я буду ставить на неё со всеми остальными, за исключением тройки и семёрки. Они никуда не годятся, самая последняя группа, я вообще не знаю, что они тут делают.