Он опустил футляр в карман и аккуратно его застегнул.
— Очень хорошо, Клопп. Быть может, мне понести за вас саквояж Фольгера?
— Да не нужно, юный господин, — ответил тот, преодолевая одышку, — я и сам управлюсь.
— Тем не менее я настаиваю, — сказал Алек, протягивая руку. — Вы замедляете наш ход.
Клопп сделал паузу. В такие моменты он обычно смотрел на графа, ожидая его слова. Теперь такой возможности не было. Потому он покорно протянул саквояж. Взявшись за ручку, Алек невольно крякнул от тяжести: золото, конечно, нес именно Фольгер.
Существо тут же передразнило его. Алек вздохнул: еще и часа не прошло с момента появления надоеды на свет, а он уже становится несносен.
— Надеюсь, ты скоро выучишься хоть чему-нибудь новому, — язвительно произнес он.
Зверушка в ответ лишь молча уставилась на него.
Остальную поклажу взвалил на себя Бауэр.
— Куда направимся, господин?
— Ты хочешь сказать, у графа Фольгера не было для вас каких-либо других секретных указаний?
Бауэр глянул на Клоппа; тот в ответ пожал плечами.
Алек вздохнул. Теперь все зависело только от него.
К западу лежала Европа, быстро погружающаяся в безумие и хаос войны. К востоку, к самому сердцу Азии, простиралась Османская империя, огромная и запредельно чужая. А между ними, связывая воедино оба континента, лежала древняя твердыня Константинополя.
— Так. Пока остаемся в столице, — решил Алек. — Нам необходимо купить одежду… и, возможно, лошадей.
Он примолк. Собственно, имея золотой слиток, они при желании могли бы купить себе даже шагоход, да и вообще что угодно. В таком-то городе кто-нибудь из торговцев наверняка говорит по-немецки.
— Очень может быть, — не стал спорить Клопп. — А куда нам, юный господин, идти сейчас?
Бауэр только кивнул, оглядываясь назад. Лес молчал; лишь далекий прожектор по-прежнему освещал горизонт.
— Еще час будем идти на запад, — принял решение Алек. — Затем повернем к городу. Быть может, найдем временный приют на каком-нибудь постоялом дворе.
— Постоялый двор, господин? — переспросил Бауэр. — А османы, случайно, не станут нас там разыскивать?
Алек, подумав с минуту, покачал головой.
— Они не узнают, кого им искать, если только им об этом не скажут дарвинисты. А я думаю, что они этого не сделают.
— Почему же? — нахмурясь, спросил Клопп.
— Потому что дарвинисты сами не хотят, чтобы нас поймали. — Говоря это, Алек почувствовал, что мысли в его голове проясняются. — Мы слишком многое знаем о «Левиафане»: как у него работают двигатели, даже суть его миссии. Поэтому допустить, чтобы мы оказались в руках у османов, не в их интересах.
Клопп медленно кивнул.
— Они могут сказать, что сбежать пытались только Фольгер с Хоффманом, а они их поймали. Так что больше искать некого.
— Точно, — согласился Алек. — А будучи боевым кораблем, «Левиафан» к завтрашнему дню должен покинуть нейтральную территорию. Когда они уйдут, никто не будет знать, что мы здесь.
— А германцы, господин? — негромко спросил Бауэр. — Они же видели в Альпах штурмовой шагоход с гербом Габсбургов и знают, что на «Левиафан» установили наши двигатели. Поэтому им должно быть известно, что мы находимся на борту; и они догадаются, кто именно нынче пытался сбежать, даже если этого не установят османы.
Алек чертыхнулся. Константинополь наводнен германскими шпионами, и нынешний переполох наверняка не остался незамеченным.
— Вы правы, Бауэр. Однако я сомневаюсь, что германцы есть в этом лесу. А потому все-таки полагаю, что ближайшим вечером мы заночуем на постоялом дворе: каком-нибудь тихом, неброском, где принимают в уплату золотые опилки. А уж завтра замаскируемся как следует.
И он шагнул в темноту, решительно повернувшись спиной к последним отблескам далекого прожектора. Остальные двое покорно вскинули на плечи поклажу и тронулись следом — без споров и пререканий.
Вот так в одночасье Алек взял все под свою команду.
•ГЛАВА 16•
Дэрин, осторожно ступая, несла перед собой поднос.