Алек со стоном отчаяния повернулся к Клоппу.
— Сколько у нас времени? — спросил он по-немецки.
— Все уже покинули палубы, за исключением вон тех, в защитных костюмах. Так что с минуты на минуту. — Клопп опустил бинокль. — Полный задний ход развернет нас максимально быстро.
— «Полный назад» с «полного вперед»? — Алек покачал головой. — Выдать такое за случайность никак не получится.
— Не получится, — согласился Клопп. — Но я могу выдать это за свое личное решение.
И тут, схватив Алека за шиворот, механик рванул его, да так, что наследник престола брякнулся на металлическое днище; голова пошла кругом.
— Клопп! Какого черта…
Голос Алека утонул в скрежете механизмов. Корпус моторной гондолы, тяжело содрогнувшись, перестал вибрировать, прекратился ток воздуха: пропеллер замер.
— Это что еще такое! — вскинулся Херст.
С трудом сфокусировав взгляд, Алек увидел, как Клопп размахивает перед старшим механиком гаечным ключом. Свободной рукой старик ловко дал двигателю задний ход и утопил ножную педаль. Пропеллер вновь ожил, погнав воздух в обратном направлении.
— Клопп, стой! — спохватился Алек.
Он было вскочил, но голова закружилась, и получилось лишь встать на одно колено. Вот адово семя: старик и впрямь его припечатал не шутя! Слух резанула трель инженерского свистка; в ответ где-то тревожно завыла ищейка. Скоро их сюда примчится целая свора.
Алек, с трудом поднявшись, протянул руку к ключу.
— Клопп, что вы такое вытворяете?
— Надо же, чтобы смотрелось убедительно! — крикнул тот, кидаясь на своего господина.
Тяжелый ключ просвистел над головой у едва успевшего пригнуться и рухнуть на колено Алека. Старик что, с ума спятил?
Херст вытащил из кармана пневматический пистолет.
— Стоп! — крикнул Алек в прыжке.
Пальцы его успели сомкнуться вокруг запястья инженера за миг до того, как хлопнул выстрел. В Клоппа пуля не попала и, звеня как будильник, пошла рикошетом по гондоле. Алека что-то стукнуло в ребра; бок занемел от резкой боли.
Мальчик опрокинулся на спину, выпустив Херста, но повторно применять оружие инженер не стал. Вместе с Клоппом они ошарашенно смотрели на бок «Левиафана». Алек, скрипя зубами от боли, глянул туда же. Реснички неистово двигались. Воздушный монстр изгибался по всей длине; пожалуй, так он не вел себя еще никогда. Протяжно скрипели пластины обшивки, натужно стонал такелажный крепеж.
— Зверь чует опасность, — сказал Клопп.
Алек изумленно смотрел, как воздушный корабль сгибается, как приходят в движение звезды в вышине. Довольно скоро громадное животное развернулось полностью.
— Снова полный… — Алек осекся, говорить мешала боль. Каждое слово толчком отзывалось в ребрах.
Он взглянул на свою руку, прижатую к левому боку. Между пальцами сочилась кровь.
Клопп вновь перевел двигатель на полный ход. Херст, сжимая пистолет, все еще таращился на бок воздушного чудища.
— Вам лучше уйти, мой юный господин! — перекричал воскресший шум механизмов Клопп. — Здесь всюду металл: не хватало еще, чтобы сюда шарахнула молния!
— Я, наверное, не смогу.
— То есть? — обернулся Клопп.
— Меня ранило.
Старик, позабыв о рычагах, склонился над ним.
— Я вас подниму.
— Следи давай за двигателями, — выдавил из себя Алек.
— Юный господин… — начал было Клопп, но слова его утонули в сухом оглушительном треске.
Алек, приподнявшись, как мог, обернулся и посмотрел назад. Там исчезал во мраке «Гебен», а пушка Теслы, сверкая ослепительными вспышками, разбрасывала трепещущие тени по темной поверхности моря.
Рядом неистово работали реснички корабля, загребая воздух, словно мириады крохотных весел.
«Быстрее, быстрее», — мысленно молил Алек одушевленную воздушную громаду.
Сформировавшись у подножия башни, вверх по ней, разгоняясь, устремился мерцающий огненный болид. «Бум-м-м», — гулко прогремело в воздухе одновременно с тем, как он достиг ее верхушки.
Распустившийся в воздухе сияющий куст огня потянулся к «Левиафану», словно на запах. Бледно-зеленая сеть опутала оболочку воздушного зверя, призрачное свечение прокатилось по всей длине судна. Миг, и все триста метров корпуса от головы до хвоста уже переливались холодным светом, перескакивающим по металлическим узлам и скудно озаряющим гондолу двигателя. Корпус гондолы теперь сухо потрескивал, а поршни и клапаны выстреливали длинные огненные спицы. Алека как будто сковала невидимая сила; все мышцы натянулись как струна, даже дыхание пресеклось. Наконец оцепенение схлынуло, и Алек беспомощно соскользнул на металлическое днище. Двигатель, чихнув, замолчал.