— Да та, большущая, они как раз ее сейчас достраивают, — ответил репортер. — Все это как бы секретный проект, но какие тут секреты, если на ней работает половина немцев в городе? У нее, говорят, и электростанция своя, отдельная.
Дилан посмотрел с настороженным интересом.
— Она, часом, не у железной дороги находится?
— Я слышал, где-то на скалах. Там есть старые пути вдоль берега. — Мэлоун с хищным любопытством прищурился. — А что это вы так заинтересовались?
КОФЕЙНЯ С ТЕАТРОМ ТЕНЕЙ
— Разрази меня гром, — выговорил Дилан. — Я должен был догадаться в ту же ночь, как только там оказался.
Алек тоже посмотрел на англичанина заинтересованно, припоминая рассказ Дилана о той ночи, когда он пробирался в город. Последний отрезок пути Дилан, никем не замеченный, проделал на «Восточном экспрессе», на котором германцы тайком перевозили из порта разные запчасти, в основном электрику.
Все становилось на свои места.
— Так вы говорите, у нее своя электростанция? — повторил вопрос Алек.
Эдди Мэлоун кивнул, переводя взгляд с одного собеседника на другого.
Алеку вдоль спины словно провели сосулькой. Никакому передатчику не нужно такого количества энергии… «Левиафан» пойдет навстречу непоправимому.
— Вы можете дать нам месяц? — резко спросил он.
— Целый месяц? — Репортер аж закашлялся. — Да мое газетное начальство меня линчует! Мне надо опубликовать хоть какой-то материал!
— Что ж, ладно, — Дилан заерзал на стуле, — будет вам материал. И чем скорее, кстати, вы его опубликуете, тем лучше. Та беспроводная башня…
— Постой! — перебил Алек. — У меня есть кое-что занятней. Мистер Мэлоун, а как насчет интервью с исчезнувшим принцем фон Гогенбергом? Я расскажу вам о памятной ночи, когда мне пришлось покинуть дом, как я бежал из Австрии и добрался до Альп, кто, по моему мнению, убил моих родителей и для чего. Этот материал вас выручит?
Репортер, лихорадочно кивая, еле успевал строчить в блокноте. Дилан таращился на Алека распахнутыми глазами.
— Но у меня есть одно условие, — продолжал Алек. — Вы не упоминаете никого из моих друзей. Просто скажете, что я скрываюсь где-то в окрестных горах.
Репортер после небольшой паузы пожал плечами.
— Да как вам будет угодно. Лишь бы я мог приложить к этому еще и снимки.
Вот черт. Конечно же, в такой газете, как у Мэлоуна, публикуются фотографии. Какой кошмар. Но оставалось лишь кивнуть.
— Мистер Мэлоун, — не успокаивался Дилан, — тут все равно надо будет написать еще вот о чем…
— В другой раз, — поспешил сказать Алек. — Боюсь, мистер Мэлоун, мы все крайне измотаны. Думаю, вы понимаете.
— Все измотаны, не только вы. — Репортер встал, протягивая для пожатия руку. — Я в том вестибюле проторчал всю ночь. Ну так что, завтра в том нашем кафе?
Удостоившись кивка Алека, репортер в мгновение ока собрался и ушел, не предложив даже заплатить за свой кофе.
— Это все моя вина, — сокрушенно сказала Лилит, как только он скрылся. — Я же его видела, когда тебя выслеживала. И могла, когда поднималась в номер, его узнать.
— Нет, — покачал головой Алек. — Сглупил как раз я, дав этому писаке встрять в мои дела.
— Неважно, чья здесь вина, — заговорил Дилан, — а надо было рассказать ему про…
Под взглядом Лилит он осекся. А та лишь пренебрежительно махнула рукой.
— Да комитет все знает об этой башне. Мы уж сколько месяцев следили за ее постройкой, думали: что это за штука такая? Пока Алек не пришел и все не растолковал.
— Я? — Только тут Алек вспомнил свой первый визит на склад. Нене не верила ни единому его слову, пока он не упомянул о пушке Теслы. Тут она вдруг резко заинтересовалась, засыпала вопросами: и как та штуковина называется, и как действует, и можно ли ее применять против шагоходов? — Но я-то думал, мы говорили о «Гебене». Почему ты мне не сказала, что у султана есть еще одна пушка Теслы?
— Да какая разница. Ты же сам сказал, что ее нельзя обратить против наших шагоходов. — Лилит с прищуром посмотрела на Дилана. — Но она, похоже, может поражать воздушные цели. Так ведь?
Вместо ответа тот, кашлянув, пожал плечами.
— Причем вы оба при мысли об этом аж позеленели.
— Тут, понимаешь, такое дело, — замялся Дилан. — У воздухоплавателя от этих штук всегда мурашки по коже. Прямо-таки условный рефлекс.
— Вижу я, какой он у тебя условный. — Скрестив руки на груди, Лилит пронзила Дилана взглядом. — Ты специально хотел рассказать репортеру, что собой представляет та башня беспроводной связи, чтобы предупредить своих друзей-дарвинистов. Ну а ты, — она повернулась к Алеку, — специально собираешься поразглагольствовать о своих семейных тайнах, чтобы Дилан не попал в газеты! Все тихушничаете, за дурочку меня держите! — (Алек вздохнул. Проницательность Лилит порой становилась несносна.) — Мне что, бабушку попросить, чтобы она во всем разобралась? У нее с разгадками очень хорошо получается.