4. Упадок организованного труда
Процессы модернизации, концентрации и бюрократизации в целом имели серьезные последствия для социальной структуры. Конечно, одним из наиболее значительных моментов было серьезное ослабление власти профсоюзов, лучше всего иллюстрируемое снижением количества забастовок. Такое оружие, как забастовки, имеет свою наибольшую эффективность в период сравнительно свободной конкуренции, поскольку власть индивидуального работодателя, его возможность оказывать сопротивление является относительно низкой. Становится гораздо труднее проводить эффективную забастовку, когда развиваются монополии и сила организаций работодателей растет, а еще труднее, когда монополии достигают масштаба международных картелей, как в области стальной промышленности. Даже остановка производства в общенациональном масштабе может быть компенсирована картелем. Таковы правила общего применения.
Плюрализм Веймара привел в Германию дополнительные факторы. Рост государственного вмешательства в предприятия бизнеса сообщил трудовым спорам окраску забастовок против государства, в то время как правительственное урегулирование заставило многих рабочих считать вступление в профсоюзы ненужным. Профсоюзы, со своей стороны, не стремились бороться с государством, от которого они сильно зависели. Кроме того, монополии видели главное — в том числе и для вредных профсоюзов — в изменении социальной стратификации. Возрастающий процент рабочих с низкой и средней квалификацией (и особенно работающих женщин); устойчивый рост бригадиров и контролирующего персонала; рост количества оплачиваемых служащих на должностях чиновников и в растущем аппарате распределения, многие из которых были организованы в несоциалистические профсоюзы с идеологией среднего класса[60] — все эти факторы ослабляли профсоюзное движение. Великий кризис ухудшил положение, во-первых, из-за огромного снижения производства и образования широких масс безработных, а во-вторых, потому что сопровождающая его политическая напряженность имела тенденцию превращать каждую забастовку в политическую,[61] против чего профсоюзы категорически протестовали по причине своих теорий ревизионизма и «экономической демократии».
Тесное сотрудничество между социал-демократией и профсоюзами, с одной стороны, и государством — с другой, вело к устойчивому процессу бюрократизации внутри трудового движения. Такое направление развития и почти исключительная сосредоточенность на социальной реформе делала социал-демократическую партию совершенно непривлекательной для молодого поколения. Распределение состава партии в соответствии с длительностью стажа в партии и по возрастным группам весьма показательно.[62]
| Длительность стажа | Проценты | Длительность стажа | Проценты |
| 5 лет и менее | 4б.5б | От 26 до 30 лет | 10.34 |
| От 6 до 10 лет | 16.26 | От 31 года до 40 лет | 26.47 |
| От 11 до 15 лет | 16.52 | От 41 года до 50 лет | 27.26 |
| 16 лет и более | 20.66 | От 51 года до 6о лет | 19.57 |
| 25 лет и менее | 7.82 | От 61 года и выше | 8.54 |
Та небольшая свобода действий, которую социал-демократия сохраняла, была в дальнейшем ограничена коммунистической партией. За исключением революционных дней 1918 и 1919 гг. и расцвета инфляции и иностранной оккупации, достигшей пика в июле 1923 г., коммунистическая партия Германии не являлась имеющей решающее значение политической силой. Когда-то она стремилась быть малочисленной сектой профессиональных революционеров по образцу партии большевиков 1917 г.; а в другое время — «революционной массовой организацией», чем-то вроде синтеза ранней русской модели и такой структуры, как социал-демократическая партия. Ее реальное значение заключалось в том факте, что она оказывала очень значительное косвенное влияние. Внимательное изучение коммунистической партии, вероятно, могло бы обнаружить большее количество характерных признаков рабочего класса Германии и определенных частей интеллигенции, чем изучение более многочисленной социалистической партии и профсоюзов.
60
Прекрасное обсуждение см. в книге:
61
О забастовках см. раздел «Рабочий класс при веймарской демократии» во второй главе третьей части (с. 496).