Женщина видит, как на пробитом брюхе машины пролетает искра, за ней еще одна. Синий язык пламени медленно превращается в волну, наливаясь оранжевым. Огненная лужа обжигает ее ноги. Женщина, как лань, прыгает в сторону, неуклюже взмахивает руками и валится в канаву. Пламя, сине-рыжая лисица-мутант, бросается на добычу и начинает жадно лизать борт искореженного автомобиля. Дым поднимается кверху. Человек внутри еще не успел почувствовать смертоносного жара, но в отражении уцелевшего зеркала он видел все, включая женскую фигуру, что вырвалась из заточения.
И тогда он начинает кричать – истошно, переходя на визг. Мужчина кричит так несколько секунд, пока пламя не добирается до пробитого бака, а затем перевернутый автомобиль на миг исчезает в огненном шаре.
Женщина лежит в канаве и смотрит вверх. Из ее глаз текут слезы, но она их не чувствует. Волна адреналина, поддерживавшая ее несколько минут, схлынула, опустошив организм без остатка. Ноги лежат в луже, оставшейся после недавнего ливня, и трава щекочет опаленную кожу. Луна отражается в глазах женщины, а раненый бок постепенно немеет. Женщина с вялым равнодушием думает, что, возможно, умрет от кровопотери. Осознав это, она закрывает глаза, слишком уставшая для борьбы, принимая свою грядущую смерть смиренно. Все, что она хочет сейчас, это вспомнить что-то хорошее.
Перед ее глазами начинает мелькать вереница образов. Поначалу она, слабо улыбаясь, видит лицо лысеющего мужчины средних лет, глядящего на нее с любовью и нежностью, затем плутоватую мордаху юной девушки. Ее сменяет строгий чопорный профиль старухи, за ним пожилой аристократ со сворой ротвейлеров и молодой мужчина с взглядом диснеевского олененка. Но после улыбка сползает с лица женщины перед иными образами: угрожающими и хищными. Они как гиены цепляются за ее сознание, не собираясь отпускать, готовые утащить в ад за совершенные грехи. Их голодная ярость пробуждает женщину, и кровь вновь закипает в ее жилах, толчками выплескиваясь наружу из открытой раны, и она, шипя, зажимает ее ладонью.
Стиснув зубы, упрямая женщина, освещенная пламенем, выбирается на дорогу и идет прочь от пылающего автомобиля по направлению к городу. Голодных призраков прошлого она отбрасывает прочь. На черной дороге еще долго виднеется ее силуэт, но к моменту, когда к месту аварии подъезжают полицейские, недавней пленницы уже след простыл. Судмедэксперт найдет в машине сгоревший труп мужчины и даже сможет определить его личность, неоднократно появлявшуюся ранее в криминальных сводках. Полицейский из дежурного экипажа обнаружит на обочине одинокую туфельку на высокой шпильке, запачканную кровью, и четверть часа не слишком усердно будет искать еще одну жертву катастрофы, но так и не найдет.
Только один человек догадается связать сгоревшего мужчину и пропавшую женщину, только он будет знать, где она прячется. И тогда он нанесет ей визит.
Если, конечно, она еще жива.
Часть 1. Синее
Музыка из бара напротив била в уши так, что я морщилась. Музыканты старались, наяривая популярный хит, но сегодня что-то намудрили со звуком, отчего из динамиков доносился просто лай. Взмыленные официанты сновали туда-сюда, старательно улыбаясь, хотя вряд ли чувствовали что-то кроме желания как можно скорее вынырнуть из гама в спасительную тишь улочек Лиссабона, подальше от вокзала Санта-Аполонии, куда приходили жаждущие оттянуться на выходных. Разгоряченные тела местных и залетных туристов разогревали душную ночь до тропической жары. Воздетые руки с зажатыми в них бутылками пива лишь расплескивали эту жару, смешанную с децибелами, по всей улице. Толпа скандировала нечто смазанное, неразличимое, как громкие вздохи, сопровождаемые вскриками, визгом и улюлюканьем. Стрелки часов уже перевалили за полночь, но люди только прибывали. Пятница на всех тусовщиков действовала одинаково. Смесь запахов пота, марихуаны и духов прилипала к коже намертво.
Небольшое открытое кафе – паштелария на местном, – где я сидела, не пользовалось таким успехом, как бар напротив. Это был один из немногих открытых баров с живой музыкой среди заброшенных в восьмидесятых складских ангаров у вокзала. Здесь было тесновато, музыканты орали в микрофон свои песни на маленьком пятачке у барной стойки, их то и дело задевали плечами посетители, но в целом атмосфера складывалась будоражащая, чего, собственно, и надо молодежи и туристам, которые решали вкусить настоящей Португалии и дорвались до мест, далеких от привычных туристических маршрутов. Вся толпа, трижды увеличенная висящими на стенах зеркалами, клубилась, стекая на тротуар, как необузданная река. Когда люди на мгновение расступались, я видела отражение витрины своей паштеларии и иногда собственный силуэт, кривой и зыбкий, как призрак. Зеркала бара, казалось, впитывали с жадностью ненасытного монстра чужое веселье, фальшивые и искренние улыбки, накрашенные губы и хищные смоки-айс вечернего макияжа, мимолетные объятия и жаркие поцелуи, горячечный секс в темных закутках и туалетах, когда наркотики и спиртное позволяли забыть о морали. Зеркала глядели и запоминали, чтобы потом, в утренней людской дреме обменяться впечатлениями.