Я кивнула.
— Вот что, милочка, — сказала она, — мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты уговорила чету Кордов выбраться к нам на чай. Соберёмся, скажем, в пятницу, скажем, в доме Джейн. Ты ведь дружна с Бетти, а её муж — постоянный партнёр твоего отца в бридже, придумай что-нибудь.
Я снова кивнула. Эта женщина спасла Долли, уже за одно это я готова была ради неё на многое. А она просила меня о том, что могло помочь найти негодяя, повинного в смерти Милли и в том, что случилось с Мирандой.
Когда я шла домой, глубоко задумавшись о том, как стану говорить с Кордами, меня нагнали двое констеблей. Я могла их понять: они были довольно молоды, то есть недавно на службе, и уже попали в такую передрягу, в какой жители такого захолустья, как наше, могут за всю жизнь не побывать. Им хотелось побольше разузнать о нашей деревне, а с кем ещё им было поговорить?
Они оказались дружелюбными, приветливыми людьми. Я добросовестно рассказывала констеблям о нашей деревне, больше говоря о мужчинах, ведь искали именно мужчину. Они слушали внимательно, задавали вопросы, но иногда беседа уходила в чуть более вольное русло, и мне тоже удавалось расспросить их о чём-нибудь.
Праймерс недавно женился, Колд недавно же овдовел. У обоих было по совсем маленькому ребёнку, так что они наняли одну няньку на двоих. Из беседы с ними я наконец узнала новости о бедной Миранде.
— Её в Лондон повезли, — делая большие глаза, сказал Колд. — Врачи пытаются понять, что с ней, говорят, это кома какая-то. Но вроде бы люди из такого состояния выходят.
Праймерс покачал головой.
— Не такие же, Колд.
— А много таких? — спросила я как можно небрежнее, чтобы создалось впечатление, будто я прекрасно понимаю, о чём речь. — В год, я имею в виду.
Праймерс вздохнул.
— Да кто ж знает, мисс? Где-то их, конечно, считают, но нам не скажут.
— Я слышал о пятерых за последние полгода, — нахмурился Колд, — по крайней мере, при мне говорили о пятерых. Из Лондона мистер приезжал, не поймёшь, то ли из Скотланд-Ярда, то ли ещё откуда, беседовал с нашим начальством. Вроде бы в Лондоне встревожены сильно. То ли число таких растёт, то ли они какие-то особенные становятся.
Потом разговор снова перешёл на дела полицейские, и я с большим удовольствием перемыла косточки мисс Пламкин. Обычно я не злословлю о людях, но бывают такие экземпляры, на которых способен не злиться лишь святой.
Наконец мы расстались, и почти сразу же я столкнулась с мисс Марпл.
— Я уже была у миссис Перегрин, — поспешно сообщила я.
— Это очень, очень радует. Марта полагает, что наш сатир — кто-то из местных мужчин, но, боюсь, она ошибается. И тем не менее, нужно всех позвать, обязательно нужно.
Я непонимающе посмотрела не неё.
— Видите ли, мисс Марш, — доверительно сказала она, беря меня за руку, — я весьма встревожена. Миссис Корд и миссис Хаттингтон — сильные женщины, и если они не могут спокойно спать, то кто тогда может? Кажется, мы стали забывать, что и во сне на негодников можно найти управу. Пора освежить память.
Я понимала её. Когда у тебя в подругах лампада, негодяев особенно хочется окоротить. Впрочем, я скорее была готова горячо поддержать мисс Марпл, чем осудить.
Ночью мне приснился очень странный сон. Моё дерево обнимало меня ветвями, шелестело листьями, и мне чудилось, что оно пытается что-то мне сказать, предостеречь. «Беги, если успеешь», — крутилось в моей голове.
Я погладила своё дерево по могучим ветвям, взяла в руку прекрасный резной лист.
И побежала что было сил.
Если совсем рядом с моим лесом была долина, напея которой превратилась в тростник, спасаясь от преследователя, — была ли этой напеей Миранда Хопкинкс? — значит, преследователь где-то совсем рядом. Но почему его не боятся антисы? Гоняется ли он за ореадами? Или, может, тростник вырос на берегу озерца давным-давно, ещё до моего рождения? Проверять не очень хотелось, но, кажется, пришло время.
— Беги, — вдруг донёс до меня свистевший в ушах ветер. — Беги, если успеешь.
Я не знала, почудилось мне, или я и впрямь услышала издевательский мужской голос, в котором звенел азарт охотника. У меня не было ни малейшего желания проверять.
Дорога сама легла мне под ноги. Я смутно узнавала местность; вот по правую руку простирается та самая долина. Впереди холмы, а где-то далеко, в туманной дымке, — гора, до которой я не добегу, как бы ни старалась. Я мчалась, пытаясь разглядеть в дорожной пыли, не врежусь ли в какую-то скалу.
Когда прямо передо мной возникла массивная туша, я закричала от ужаса. В голове была лишь одна мысль: препятствие! Или сообщник, что не лучше. Я больно ударилась, не успев свернуть, и меня схватили чьи-то сильные руки.