- Отпусти, я уже не маленький, сам могу идти! И вообще, я - мужик! Я даже умею расправлять трусы через карман брюк! - завопил я на весь коридор, вырывая руку из его лапищи. Меня как всегда проигнорировали и руку так и не отпустили. Эх, бедный я бедный, радует, что моя чёрная полоса скоро закончится, потому как с моим везением жить мне недолго.
В медпункте меня усадили на кушетку, обработали ссадину и отправили выполнять завещание Ленина: учиться, учиться, учиться.
Только я вышел из кабинета, как меня схватил этот извращенец и опять куда-то потянул. Достал уже меня таскать!
Я даже пикнуть не успел, как мою тушку заволокли в туалет и пригвоздили к стене, прямо под надписью:
«Уважаемые студенты! За последний месяц участились случаи приставаний девушек к молодым мужчинам в туалетах. Будьте бдительны! Не посещайте туалеты в одиночку!» (прим. автора. Такое объявление реально существует.)
А если ко мне мужик пристаёт?! Мне что, с девушкой в туалет теперь ходить что ли?! Вот Лильке повезло, без неё теперь по нужде не пойду.
Извращенец прижал меня к кафелю и зафиксировал так, что не дёрнуться: расставил руки напротив головы, колено просунул мне между ног и немного приподнял. Закрыв глаза, носом провёл по щеке, шумно вдыхая.
- Мышонок, ты просто сводишь меня с ума, - от его шепота у меня волосы застыли в жилах, и ноги сжались в кулаки. – Не делай так больше, иначе я могу не сдержаться, – ещё раз, шумно втянув воздух, этот изверг наклонился к моим приоткрытым губам и провёл по ним языком. Нежно, почти невесомо поцеловал и слегка прикусил. Закрыв глаза от удовольствия, я заурчал как мурзотрактор. По телу растеклось тепло, а на душе стало так спокойно и уютно…
Всё резко прекратилось. Освободив меня, он отстранился, и последнее, что я услышал - хлопок двери и удаляющиеся шаги.
Я вот сейчас не понял?! Только я вошёл во вкус, почувствовал себя кому-то нужным, решил попробовать встречаться с мужиком, и меня кинули?! Вот сука!
Все мужики - козлы!
Со звонком я ворвался в аудиторию, схватил чертов мобильник и со всей силы шандарахнул его об пол. Собрав рюкзак под офигевшие взгляды друзей и одногруппников, покинул помещение.
*Дыбра - это животное в дебрях тундры, вроде бобра и выдры, враг кобры и пудры, бодро тибрит ядра кедра в ведрах и дробит добро в недрах...
12✿
Я ему покажу Кузькину мать! Я ему устрою! Извращуга, готовь должок, подробности утюгом! Превратил мою жизнь непонятно во что и смылся, типа я не я, и лошадь не моя?!
- Точно! – озарило меня. В моей деревне Кузьмич живёт, его мать вроде гадалки или бабки-повитухи, к ней даже из города приезжают! От радости я аж себя по лбу треснул и зашипел от боли. Шишка с таким темпом у меня никогда не пройдёт.
- Поеду к ней, порчу сниму, заодно маму проведаю, а то давно дома не появлялся. Вот сейчас на квартиру заскочу, Дика хапну и рванём на вокзал. На электричке всего-то четыре с половиной часа ехать - для бешеной собаки не кросс. Жаль, конечно, друзей не предупредил, но это, может, и к лучшему. Вдруг их пытать будут, а разведчики из них не очень, расколются сразу же. Ну да я всего на два дня еду, по приезду всё им объясню, и с пропусками занятий, думаю, можно будет вопрос решить.
Пока я вёл сам с собой высокоинтеллектуальную беседу на тему бытия, незаметно дошёл до остановки. Нужный мне автобус уже отъезжал, так как ждать другого долго, то решил его догнать. Догнал. Перед самым автобусом я споткнулся и шлёпнулся в лужу.
- Думаешь, вплавь быстрее? - полюбопытствовал пьяный мужичонка, обнимавший столб на остановке.
- Срочно к Кузькиной матери! - взвыл я.
Водитель злосчастного автобуса попался жалостливый: остановился и открыл двери. Хоть на этом спасибо!
Ненавижу час-пик. Меня зажали со всех сторон так, что дышать было тяжело, хорошо, успел из рюкзака достать свой старенький плеер, с музыкой оно веселей будет. Еду, никого не трогаю, тут какая-то крупногабаритная тетка, протискиваясь на выход задела шнур, и один наушник выпал. На ощупь нашёл его, тяну - застрял, дёргаю сильнее и вставляю себе в ухо… Через секунд десять до меня доходит, что в наушниках играет разная музыка, а рядом стоит бритоголовый парень в полном ахуе.
- Извините, я не виноват, правда, это у неё зубы просто хорошие, поэтому так вышло, - залепетал я в оправдание.
- Причём тут зубы? - в недоумении спросил парень.
- Ну, как же! Если бы у неё были плохие зубы, она б такую жопу не наела, следовательно не вырвала бы шнур. Вот, возьмите, - протянул я его наушник, пытаясь пробраться на выход, а то сейчас мне тоже зубы испортят.
- Бабушка вы выходите? Если нет, пересядьте, пожалуйста, на другую шею и авоську не забудьте, - вежливо попросил я старушку с огромными сумками, которые она очень удобно устроила на мне, протискиваясь к самой двери.
Дверь открылась, и это спасло меня от неминуемой гибели от рук бабульки-божьего одуванчика.
В квартире царили беспорядок и Дик. Н-да, прибраться всё же не помешало бы.
Вот живёшь, и вроде квартира-то маленькая, а как начнёшь полы мыть, так, блядь, словно пентхаус драишь. Тряпку для пола я выбрал шикарную - не пропадать же добру. Теперь мою пол дорогой рубашкой, каждый раз вспоминать буду извращенца рогатого, что б его.
Квартиру убрал, Дика покормил, тару пустую после нашей гулянки собрал, аж два пакета больших получилось, теперь переодеться и на вокзал.
Оказалось, все мои нормальные вещи требуют стирки. Вот африканские женщины точно не заморачиваются по поводу одежды, как я. Бусики нацепили и всё. Мне же пришлось нацепить самые нелюбимые вещи: светло-голубые джинсы в облипку и ярко-оранжевую футболку с дурацким принтом. Чем я думал, когда Лильку брал с собой в магазин за вещами? После покупки эти вещи были тщательно заархивированы в шкаф до сегодняшнего черного дня.
Поохав и повздыхав, втиснулся в ненавистные шмотки и решил проверить свой баланс в кошельке, ехать-то за что-то надо.
- Вот полуночный лампосос! - достав из кошелька пятьсот долларов, швырнул их на стол. На душе стало так мерзко и противно, как будто меня использовали и в грязи вываляли. Ну, про грязь может и правда, в луже-то я сегодня повалялся, поэтому вдвойне обидно.
- Надеюсь, я тебя, гад, больше никогда не увижу! А если увижу, то устрою тебе Варфоломеевскую ночь! Скотина!
В ногу носом ткнулся Дик. В зубах у него был ошейник, поводок и намордник. Опустившись на колени, я сильно его обнял. Как говорится: если вам плохо, сильно-сильно обнимите кого-нибудь - теперь плохо не только вам, но и тому, кого сильно обнимаете.
Смахнув набежавшую слезинку, я забрал пакеты с мусором, и мы с моим верным Диком выдвинулись в путь.
На лестничной клетке курил Семёныч.
- Федь, ты что переезжаешь?
- С чего это вы взяли?
- С кучей пакетов идёшь.
- Да нет, мусор выношу, - удивлённо ответил я.
- А разоделся куда?
- На свидание, - ляпнул первое, что пришло в голову, и постарался пошустрее смыться, избегая дальнейших расспросов.
-Ээх, молодость, - мечтательно закатив глаза, сказал Семёныч, очередной раз затягиваясь сигаретой.
До вокзала мы добрались без приключений. На почти последние деньги приобрели билеты, один для меня, другой для Дика, и потопали к платформам.
Людей в вагоне было немного, понедельник как-никак. Я удобно устроился около окна, а Дик лёг возле ног. Монотонный пейзаж за окном и стук колёс убаюкивали, и я заснул. Проснулся я вовремя - на улице уже стемнело, а через пару остановок нам выходить. На последней станции к нам подсела какая-то тётка с баулами и стала косо поглядывать на мирно спящего в наморднике Дика. Душа её не выдержала, и она заявила: