Развернувшись, я ушла, напоследок, к своему неудовольствию, заметив, как восторженно заблестели глаза ребят. Похоже, такая Франни снова зажгла в них интерес. Только не это…
Ночью мне снились кошмары. Всё пережитое за последнее время спуталось в один клубок, размотать который я была не в состоянии. Самым страшным оказался сон, где Фредди в пятнистой одежде, среди других точно так же одетых людей, стрелял огнём из странной трубки посреди пустыни. А вокруг в воздухе очень быстро мелькали чёрные «мухи», на его глазах убивая друзей, попадая им то в лоб, то в грудь, заливая тела кровью. Фредди что-то кричал и плакал, но сделать ничего не мог. Одна такая «муха» прочертила кровавую полосу у него на щеке, но он этого даже не заметил, и только когда вторая «тварь» попала ему в плечо, опрокинув на спину, я закричала, проснувшись в холодном поту.
Сердце бешено стучало, не давая глубоко вздохнуть. Я спустила ноги на покрывавшую пол пушистую шкуру и еле доплелась до окна, распахнув его настежь. С губ срывались стоны пополам с безумным шёпотом:
― Нет, любимый, не умирай. Ты должен жить, должен…
Ночной прохладный ветерок приятно остудил тело, и, поняв, что это был просто сон, вернулась в кровать. Утром меня не смогли разбудить ― я металась в горячке и кашляла, проболев неделю. И это несмотря на многократные, произнесённые отцом заклинания. Как только жар спал, немного поев и шатаясь от слабости, поплелась в его кабинет: не было времени откладывать важный разговор, я спешила.
Наступил поздний вечер, но в доме ещё не ложились спать. Отец как всегда был вместе с Тео, они снова что-то горячо обсуждали и, увидев меня, тут же засуетились, попытавшись вернуть назад в кровать. Но я отказалась, с порога спросив, как долго уже болею:
― Сегодня прошла ровно неделя, а в чём дело, детка? ― разволновался Тео.
Я оторопела, буквально рухнув в кожаное кресло отца. Значит, если считать день, когда вернулась, всего прошло восемь суток. Фредди больше не ждал моего ответа, он ушёл ещё вчера. Можно было не спешить, я проспала своё счастье. Права была Дарина: Франни ― обыкновенная дурочка…
Увидев, что на любимой дочке нет лица, отец начал расспрашивать, что же произошло. Мне уже было всё равно, и я выложила ему и про побег, и то, что случилось в пути, про нежные чувства к Арчи и неожиданную любовь к Фредди. Я ждала, что на непокорную дочь обрушатся страшные обвинения в легкомыслии, позорящие наш род. Но вместо этого вокруг образовался кокон тишины, и было в этом что-то настолько зловещее, что я снова покрылась мурашками и задрожала.
Отец начал медленно ходить по комнате, а Тео раскурил трубку, которую брал в руки только в моменты сильнейшего волнения. Это мне не понравилось:
― Папа, я была честна с тобой, скажи и ты правду.
― Какую правду ты хочешь знать, доченька?
― Расскажи всё как есть, у меня больше нет сил терпеть недомолвки со всех сторон. Я так устала от этого…
Он помолчал и, придвинув второе кресло, сел рядом:
― Хорошо. Сначала о твоих «обожаемых» друзьях, моя наивная девочка. Я всегда думал только о твоём счастье, Франни, ведь мамы рядом с нами не было, поэтому мне приходилось заботиться о тебе за двоих. После применения заклинания, поняв, что любимой малышке грозит беда, я вызвал Фокусника, этого Арчи, и заплатил ему, чтобы он караулил тебя возле замка и помог в случае опасности. А потом, когда вы с ним уехали слишком далеко, обратился к Фредди, так называемому Сыщику, умеющему находить потерявшихся людей, и тоже заплатил ему золотом, чтобы он разыскал тебя и вернул домой. Я купил твоих «друзей». Это некрасивая, но правда…
Мне не пришлось долго переваривать то, что на меня обрушилось. Я спокойно ответила ему:
― Допустим, это так, не вижу тут ничего страшного. Арчи и Фредди на тот момент нуждались в деньгах и потому взялись за эту работу. И выполнили её хорошо ― я жива и снова дома, заклинание уничтожено. И чтобы ты ни говорил, они стали моими настоящими друзьями, которым я безоговорочно верю…Больше того, по-настоящему люблю Фредди и знаю, что и он отвечает мне тем же. Так что твоё признание ничего не меняет, папа.
Отец беспомощно посмотрел на Тео, пускавшего клубы дыма из своей трубки, и услышал:
― Франни права, Генри. Хватит недомолвок, расскажи ей всё про этого Фредди. Думаю, она посмотрит на свою «любовь» по-другому.
Отец спрятал глаза, но начал свой страшный рассказ:
― Я уже говорил, Франни, ты ― самое дорогое, что у меня есть, и чтобы сохранить тебе жизнь, отцу приходилось совершать некрасивые поступки. Мы тогда только переехали в замок, моя любимая ходила беременной тобой, дети Тео были совсем крошками, когда однажды заявилась ведьма и потребовала денег за предсказание. Не знаю, почему я не выгнал её за порог, а даже выслушал. Она напророчила, что наших детей ждёт смерть, которую принесёт заклинание из её тетради. Спасением же может стать человек из другого мира, у которого два имени ― Шут и Сыщик. Сказав это, она, смеясь, покинула мой дом, оставив нас с Тео сходить с ума от ужаса.