Поэтому промолчала, и фокусник догадался, что невольно затронул щекотливую тему.
― Госпожа Франни… ― начал он, но я его перебила:
― Арчи, во-первых, зови меня просто Франни, во-вторых ― «прекрасной госпоже» сейчас нельзя возвращаться в отцовский замок…
Он немного помолчал, закашляв:
― Франни, куртка готова, я положу её около шалаша и отойду, такое дело…
Схватив куртку и снова спрятавшись в своём убежище, я быстро переоделась, решительно вышла и… всё рассказала Арчи.
Побледнев, он начал бегать вокруг костра:
― Это плохо, очень плохо, Франни. Слышал я кое-что об этом заклинании, там есть ещё одна тонкость…
Я испугалась и, схватив Арчи за рукав, остановила его безумное кружение, усадив рядом с собой:
― Говори без утайки, что тебе известно, не тяни, и так страшно!
Он покорно кивнул:
― Ты знаешь, я с детства ездил с циркачами, исколесив всю страну, и однажды мне довелось познакомиться с удивительной гадалкой. Тогда ещё маленький был, любопытный, всё у неё про свою судьбу расспрашивал, впрочем, это другая история. Так вот, она-то и рассказала, что есть такое заклинание, которое может вернуть умирающего к жизни, только связываться с ним никто не хочет. Ведь ему под силу или забрать жизнь ― ты, Франни, и сама это знаешь, или оставить, сделав её невыносимой.
От его слов меня затрясло:
― Что ты хочешь сказать, Арчи?
Он нахмурился, нехотя посмотрев в глаза, словно ему тяжело было произносить эти слова:
― Заклинание отбирает у человека самые лучшие чувства ― любовь, дружбу, привязанность. А взамен даёт другие ― ненависть, злобу, зависть… и тебе это тоже уже известно. Но есть ещё кое-что ― раз ты применила заклинание к своим друзьям, то теперь связана с ними до конца. Не понимаешь, что это значит? До смерти. Либо они тебя убьют, либо ты их, такое дело…
Он снова вскочил, и его красивое лицо исказила гримаса боли, а я пошатнулась и упала бы в обморок, но Арчи вовремя меня подхватил, снова осторожно усадив у костра.
― А что, если ты ошибся, вдруг это совсем другое заклинание? ― безутешные слёзы заливали моё лицо.
Арчи печально отводил взгляд:
― Если бы только знала, Франни, как я хочу, чтобы ты оказалась права. Вдруг на самом деле существует другое тёмное заклинание? Только вот гадалка уверяла, что оно ― единственное в своём роде, потому что сам дьявол приложил лапу к его созданию… Братья будут тебя искать, и если не хочешь первой нанести удар, есть только один выход ― бежать и спрятаться как можно дальше…
Я сидела, закрыв лицо руками, и тихо раскачивалась. Языки пламени танцевали свой удивительный танец, Арчи молчал, словно ждал моего решения. Не понадобилось много времени, чтобы ответить на его немой вопрос.
― Неужели, придётся убегать всю жизнь? ― самой было страшно слышать эти слова, ― что ж, значит, буду бегать, пока есть силы, пока проклятая судьба не столкнёт нас лицом к лицу…
Я и не заметила, как прижалась к груди Арчи, и он гладил мои растрёпанные волосы, тихо шепча на ухо:
― Успокойся, Франни, мы обязательно найдём другой выход из этой страшной ситуации.
Я подняла голову:
― Ты сказал ― мы?
Он улыбнулся и произнёс, то ли шутя, то ли серьёзно:
― Не думаешь ли ты, что Арчи-Фокусник бросит в беде столь прекрасную даму? Посвяти меня в рыцари, и я докажу тебе свою преданность, такое дело!
Я смотрела на него сквозь потоки слёз, постоянно всхлипывая и вытирая рукавом куртки покрасневший нос:
― Да уж, хороша «прекрасная дама»… У меня и меча-то для посвящения, как в рыцарских романах, нет. Стой, а кинжал сгодится? Его папа подарил…
― Конечно, кинжал мне больше по росту подходит, ― невесело пошутил Арчи.
Я достала кинжал и, скомандовав:
― На колени! ― осторожно коснулась плеча коленопреклонённого юноши. Да-да! Только сейчас мне пришло в голову, что Арчи ещё очень молод ― на вид ему было чуть больше двадцати лет.
― Этим оружием я посвящаю тебя, Арчибальд… кстати, как твоё полное имя?
В ответ он только пожал плечами.
― Ну и ладно. Итак, посвящаю тебя, «Арчибальд без имени», в рыцари и дарю эту ленту, чтобы ты мог свершать подвиги во славу прекрасной дамы, ― с трудом вытащив застрявший в спутанных волосах кружевной лоскут, торжественно вручила своему рыцарю.
Он нежно коснулся губами моей руки и повязал «ленту», больше напоминавшую рваную тряпку, на рукав куртки. А я замерла в невольном восхищении ― никогда ещё кожи легкомысленной Франни не касались настолько жаркие и опытные губы…