― А у нас получится, Фредди?
― Конечно, я тоже не лох, выкрутимся, дорогая, — и, взяв меня за руку, повёл вперёд.
Я покорно следовала за ним, не приставая с вопросами об очередном новом слове, о смысле которого и сама догадалась. Вскоре мы свернули в переулок, словно созданный для грабителей ― там горел всего один фонарь, и уже в двух шагах от него царила кромешная тьма. Фредди пожал мне руку и неожиданно резко прислонил к стене дома, вдоль которой мы шли, шепнув:
― Молчи.
Уздечка второго коня оказалась у меня в руке, а Шут исчез, чтобы появиться через несколько мгновений, вытирая лезвие большого ножа, очень похожего на тот, что привиделся мне совсем недавно. Кто-то рядом тихо застонал и, судя по шлепку, свалился в уличную грязь.
Мгновенно похолодевшая ладонь снова оказалась в руке друга, быстро потащившего меня вперёд к светящимся окнам харчевни. Только когда мы оказались внутри, сердце немного отпустило и перестало неровно подскакивать, словно телега на ухабах. В зале было битком набито народу, внешний вид которого, мягко говоря, не внушал доверия, но Фредди спокойно подвёл меня к стойке и с помощью жестов уверенно «пообщался» с неприятного вида хозяином заведения.
Для нас нашёлся небольшой стол в углу зала, и вскоре я жадно ела подозрительное, но очень вкусное рагу. Соскучившись по горячему, мне было плевать на такие мелочи. Фредди медленно ковырялся в миске, словно вовсе не был голоден, с грустью поглядывая в мою сторону, так что, не выдержав, я покраснела:
― Не осуждай меня, просто твоя подруга очень проголодалась…
Вместо ответа он взял мою руку, и, поцеловав, прижал к своей щеке, и это было красноречивее любых слов. Я улыбнулась, продолжив расправу над рагу, и, если бы не смеющиеся глаза Шута, вылизала миску дочиста. После сытного обеда мы прошли не наверх, в комнаты, а спустились куда-то в подвал. В маленьком, но чистом помещении стояла только одна широкая кровать, зато был умывальник, и я быстренько выгнала Фредди за дверь, чтобы вдоволь поплескаться.
Когда он вошёл в комнату, я уже лежала, напряжённая как струна, завернувшись в одеяло и уткнувшись носом в стенку, чувствуя спиной его взгляд.
― Спокойной ночи, малышка! Отдыхай и выброси глупости из головы. Чтобы ты обо мне не думала, я ― порядочный человек и не обижу ребёнка…
Меня хватило только на то, чтобы выдохнуть:
― И тебе добрых снов, Фредди. Прости, если спрошу одну вещь, не хочешь, не отвечай, я не обижусь. В той, другой жизни, как тебя звали?
Ответом стало молчание, но через несколько моих вздохов, печальный голос произнёс:
― Джо. Для тех, кто меня любил ― Джонни…
Я спрятала улыбку в край одеяла, прошептав так, чтобы он услышал:
― Спокойной ночи, Джонни… ― практически сразу же уснув.
Удивительно, но проснулась я раньше Фредди. Его аккуратно свёрнутый плащ лежал на стуле рядом с моим, сапоги стояли у кровати. Он не раздевался и прилёг на самый край поверх одеяла. В правой руке был зажат нож в чехле. Осторожно перелезла через него и застыла: лицо друга, покрытое капельками пота, пылало. Обветренные губы что-то шептали, но даже наклонившись к нему, я не смогла понять слов ― это был чужой, незнакомый мне язык. Единственное, что смогла разобрать ― явно женское имя ― Мэри. Он всё время повторял его, добавляя что-то вроде «сорри».
Ревность, словно жидкий огонь, заполнила тело до кончиков пальцев, мне не надо было объяснять, кого он имел ввиду ― его жена незримо присутствовала рядом, и с этим ничего нельзя было поделать. Но, загнав нелепое чувство вглубь, я сосредоточилась на Фредди: он был не здоров, и причина такого состояния нашлась быстро ― на левой руке краснел воспалившийся порез.
Сразу же вспомнилось вчерашнее происшествие: видимо, нож того человека задел Фредди, а он почему-то не придал этому значения, вот рана и дала о себе знать. Заклинание исцеления сработало хорошо, щёки Шута побледнели, а вскоре он перестал бредить, открыв глаза. Даже пытался пошутить:
― Кажется, я сегодня проспал, не поверишь, Франни, такой кошмар приснился. А у кого это опять глазки на мокром месте, что-то случилось?
Смахнула слезу ладонью:
― Да ничего особенного, просто один вояка забыл, что раны надо прижигать, чтобы не попала грязь. Даже я это знаю. Вот и пришлось спасать этого глупого человека, метавшегося в бреду и напугавшего меня до чёртиков… ― я показала смущённому Фредди уже подсохший чистый порез.
Он осмотрел руку и прижал меня к себе:
― Спасибо, лучшая девушка этой вселенной! Я теперь твой вечный должник и прошу прощения за свою глупость. Слишком устал вчера, такой болван… ― его губы нашли мои и долго не отпускали.