– И что? – спросила она, как-то слишком оживленно.
– И ничего, – ответила я. Если я расскажу маме о Рози, она начнет задавать вопросы и строить догадки. А я этого не хочу.
Может, Маттиа все преувеличивает и Рози просто слегка одиноко. Неудивительно. Мне бы тоже было одиноко, если бы мой дом превратился в бункер.
– Я еще подумала: может, он принес тебе подарок. От них с Рози. Шестнадцать лет ведь бывает только раз в жизни.
– Мама!
– Почему бы и нет? Вы же не ссорились?
– Нет, но…
– Ну вот.
– А они с Рози…
Мы сели в машину, Зои и Тео сели на заднее сиденье.
– Жизнь – странная штука, Нор. И хорошо, что так.
Мама говорила с удивительной теплотой. Она не прикоснулась ко мне, не обняла, но оказалась вдруг так близко.
27 195
Смотрю на часы. Все отлично, даже быстрее, чем я думала. Еще двадцать семь километров. Прямо передо мной – двое мужчин. Мы незнакомы, и мы бежим по отдельности. Они старше и лучше накачаны; будет просто чудо, если мне удастся продержаться с ними наравне.
Женщины участвуют в марафоне в Берхеме впервые. Нам тут не очень рады. Я вспоминаю того человека, который назвал меня мужиком в юбке.
Могло так случиться, что я, а не он, стояла бы сейчас у края трассы. А если бы я послушалась всех умных советов, то вообще бы в этом году не бежала. И в следующем тоже.
Может, они в конце концов окажутся правы. Может, я скоро сдамся. Мышцы перенапряжены, запасы жира израсходованы, дыхание кончилось. Я не сверхчеловек. Я женщина и не гожусь для марафона.
Если всем верить.
Я хочу думать о другом. О чем-нибудь, что даст мне крылья. Вспоминать то, от чего я буду лететь над землей. Мне не надо судорожно рыться в памяти, образы из далекого прошлого приходят сами, они наполняют меня своими запахами, и цветами, и теплом. Они тянутся из того дня, когда мне исполнилось десять лет, когда вдруг в одночасье наступило лето, и папа подарил мне лучший в мире подарок, и я влюбилась в Маттиа.
Напольные часы пробили семь раз. Сегодня мне наконец исполняется десять. Пора бы уже начинать. Я включила радио на полную громкость и пошла на кухню, оставив дверь нараспашку. Уже через пять минут все были на месте: папа с мамой и Тео у них за спиной.
– Ой-ой, – сказала мама, – мы проспали.
Папа не сказал ничего. Он наклонился ко мне, потрепал волосы и поцеловал.
– Теперь ты наполовину большая, – сказал он.
Я посмотрела на папу и увидела, как его лицо расплывается в улыбке, серые глаза становятся светло-зелеными и исчезает морщина между бровей, и я подумала: мой папа самый красивый в мире. И тогда он сказал:
– У меня для тебя кое-что есть. Только придется выйти из дома.
Посадив меня к себе на плечи, папа пошел в лес, мама и Тео шли сзади. Было около половины восьмого, между деревьями еще висел легкий утренний туман. Мы были в куртках и поэтому не мерзли. Мама несла корзину – что там, завтрак? Я терялась в догадках. Есть на природе еще рановато, хоть сейчас и апрель. И все же пару раз было слышно позвякивание чашек, и мама громко говорила «ой-ой!», чтобы я не догадалась, что в корзине.
– А теперь ищи, – сказал папа и поставил меня на землю.
Я посмотрела вокруг. За спиной у меня было футбольное поле. Я повернулась и пошла в ту сторону.
– Тепло, – сказал папа.
Расстояние между деревьями все увеличивалось – вроде бы проще искать, но я не видела ничего особенного. Я расставила руки в стороны и стала кружиться на месте.
– Где? – крикнула я. – Я больше не могу!
– Горячо, – это все, что ответил папа.
Я стояла под деревом, на котором часто сидела, когда наблюдала за игрой на поле. Может, на него залезали и другие дети, но я никогда их не видела, так что дерево по праву принадлежало мне.
Это был большой дуб с толстыми крепкими ветвями – будто специально для лазания. Я скользнула взглядом по широкому стволу. И тут наверху я увидела домик.
Я стояла и смотрела вверх с открытым ртом, пылающими щеками и застывшими в воздухе руками. Наверное, это выглядело смешно.
– Кто его сделал? – спросила я минут через пять.
– Он, – показала мама.
– Папа?!
– Ну вот, – спокойно сказал папа. – А ты думала, я ничего не умею?
Я промолчала и покраснела еще сильнее. Опять посмотрела вверх. Домик был высоко над землей, и, только отступив назад на несколько шагов, я увидела, что у него есть окно, дверь и крыша.
– Как в кино, – сказала я.
Папа рассмеялся.
– Здорово, да?
– Класс!
– Есть веревочная лестница, – сказал папа, – но она лежит внутри. Ее можно скинуть, если захочешь пустить к себе кого-то, кто плохо лазает по деревьям. Но ты-то умеешь, и я решил специальную лестницу не строить. Давай, попробуй подняться.