После моего дня рождения к нам часто заглядывал Маттиа. Он в два счета взбирался по стволу и всегда что-нибудь приносил. Говорил, что нашел это в лесу. Я ему не верила, ну и ладно, он никогда не оставался надолго и не надоедал нам.
Наступило лето. В первые дни лета стояла удушающая жара. В домике было прохладно, прохладнее, чем у меня в комнате, где мы почти перестали играть.
В один из таких дней Маттиа забрался к нам наверх и спросил, не хотим ли мы поиграть в футбол. Мы не хотели. Тогда он подсел ко мне, обнял рукой за плечи и прошептал на ухо, что если я соглашусь, то все остальные тоже согласятся.
Мы разбились на две команды: мы с Рози против Маттиа и Линды. Ворота мы сделали очень маленькие, чтобы не надо было на них все время стоять.
Было очень жарко. Уже через полчаса футбол надоел нам с Рози до чертиков.
– Давай вдвоем поиграем, – сказала Линда Маттиа.
– Ее можно поставить на ворота, – предложила я. – Она сильная, она выстоит против тебя.
– А ты точно больше не хочешь? – уточнил Маттиа.
– Слишком жарко. Я лучше посмотрю, как вы играете.
Мы с Рози повалились на землю на краю поля, где росла такая высокая трава, что в ней можно было спрятаться. Даже с закрытыми глазами я знала, что Рози рядом. Я перевернулась на спину, так же, как она.
– Пусть себе играют, – сказала я. – Пусть попотеют.
У Рози были такие же длинные ноги, как у меня, только раз в десять более загорелые. Мы лежали плечом к плечу.
– Ты сгоришь на солнце, – предупредила она, – осторожно.
– Сама осторожно.
– Я никогда не сгораю.
– А сейчас возьмешь и сгоришь. Откуда тебе знать, что может произойти?
– Я и не знаю. А ты знаешь?
Я покачала головой и перевернулась на живот. Я вытянула шею и уперлась локтями в землю, чтобы смотреть поверх травы.
– Передохнем, – крикнул Маттиа.
Он достал еще одну бутылку воды, и они вдвоем выпили ее за несколько секунд. Маттиа громко отрыгнул, что их обоих сильно развеселило. А потом они пошли на другой конец поля. Там росло несколько деревьев, и они сели отдохнуть в тени.
Рози потянула меня на землю и обвила свою руку вокруг моей.
– Как ты думаешь, – спросила она, – за сколько времени можно ослепнуть от солнца?
Она высвободила свою руку, закрыла ладонями глаза и стала смотреть на солнце сквозь пальцы. Я попробовала сделать так же. Так можно было видеть столько солнца, сколько хотелось. Я совсем чуть-чуть расставила пальцы, и этого уже было достаточно.
– За одну секунду, – сказала я.
– Я думаю, за пять.
– Не важно, – сказала я, – все равно очень быстро.
– Я тоже так думаю, – сказала Рози. – По-моему, всегда получается.
– Что получается?
– Ослепнуть от солнца, – вздохнула Рози.
Она развернулась ко мне, так что мы лежали лицом к лицу. Ее нос касался моего носа. Она обняла меня и поцеловала. Я как можно крепче сжала губы и с силой оттолкнула ее. Хотела ей сказать, чтобы она оставила меня в покое, но не решилась. Вдруг бы она ушла. А если она сейчас уйдет, то, может, никогда не вернется. Так что я промолчала и просто села.
Линда опять стоит на воротах. Не хватало еще, чтобы от жары и напряжения ей стало плохо с сердцем. Прыгает все время из стороны в сторону, как будто хочет удержать под контролем каждый миллиметр между деревянными столбами.
Они о нас забыли.
Рози села рядом и опять поцеловала меня – нежнее, чем раньше. И потом отодвинулась.
Мне стало так жарко, что я поняла, что сейчас растаю. Хотя, конечно, не растаяла. Можно было и не смотреть на кольцо, я и так знала, что оно ярко-синее.
За все это время никто не произнес ни слова. Как будто это происходило в другом мире. Как будто мы – другие люди.
После этого наши игры изменились, домик на дереве стал нашим дворцом. Обычно Рози была королем, а я королевой, иногда наоборот. Линда всегда была рыцарем. Игра начиналась с известий от Линды: она забиралась наверх, стучала в дверь, дожидалась, пока Рози скажет «входи», а потом, запыхавшись, рассказывала историю о чудище, которое собралось на нас напасть.
И король поручал ей убить чудище.
И Линда съезжала вниз по веревке и начинала с этим чудищем сражаться.
Сражение должно было длиться не меньше пятнадцати минут. Шуметь надо было обязательно, потому что мы хотели точно знать, где она находится, пока король с королевой целовались.