— Ну... ты осложнишь мне... — он замялся, пытаясь подобрать слово,все...
«Это сумасшедший, — неожиданно поняла я, мгновенно окунаясь в волну липкого страха. — Точно сумасшедший! Такой запросто подскочит на улице и ткнет ножиком в спину... И будет доказывать, что ему голос сверху был...»
Закусив губу, я судорожно искала подходящий в столь деликатной ситуации ответ, одновременно жалея, что в свое время занялась кардиологией, а не лсихиатрией. И поскольку никакого опыта в задушевных беседах с психами у меня не было, я решила схитрить и пойти по пути наименьшего сопротивления.
— Хорошо, — сказала я, думая о том, что пора купить телефон с определителем номера. — Мне не хотелось бы, чтобы у вас из-за меня были проблемы. Я не буду ничего менять, не волнуйтесь...
Псих весело хмыкнул:
— Удивительная трезвость .мышления! До подозрительной
прозрачности. Она радует меня столь сильно, что я даже огорчен.
«Стопроцентный лсих...» — окончательно уверилась я и, поставив наконец диагноз, немного успокоилась. Заговорила тоном психотерапевта:
— Не стоит огорчаться! Все будет хорошо, поверьте мне! Сейчас весна — время перемен и обновления... Но все, что изменится, произойдет естественным путем, легко и безболезненно... А вам нужно отдохнуть, набраться сил...
На том конце провода царила тишина. Видно, псих вникал в вышесказанное. А что, вышло недурно. Тут я кинула взгляд на часы. Господи, я же опаздываю...
— Извините, я должна с вами попрощаться... У меня молоко убежало... Всего наилучшего!
Я шваркнула трубку на рычаг и от облегчения даже рассмеялась. Все, сеанс психотерапии окончен...
Выскочив из подъезда, я бегом рванула на остановку. Автобуса не наблюдалось. Славно будет опоздать на новую работу в первый же день!
Я подошла к краю тротуара, Выглядывая попутку. Едва успела поднять руку, к бордюру подкатила темносерая «девятка». Я торопливо сунулась к дверце, но в последнюю секунду в груди екнуло. «Столько всего может случиться... Пока гром не грянет... Не стоит ничего менять в жизни, крепко не подумав...» — замелькало вдруг в мозгу. Я осторожно заглянула в салон. Мордастый потрепанный жизнью мужик лет сорока радостно скалился всем, что у него оставалось во рту.
— Куда?
Хмурясь, я нерешительно разглядывала водителя и помалкивала.
— Ну, едрень-пень, едем или нет?
Это незатейливое восклицание вывело меня из задумчивого ступора, и я кивнула:
— На Макулинскую...
— Давай, залазь! — Казалось, мужик обрадовался. — Сговоримся!
Садясь в «девятку», я настороженно поглядывала по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Расслабившись, посмотрела на водителя. Тот выглядел просто счастливым. Поймав мой взгляд в зеркало, оскалился еще шире:
— Удачно я тебя подхватил!
Я улыбнулась в ответ, размышляя, что он имел в виду. А мужик сообщил, что тоже едет на Макулинскую, только в самый конец. Ну, да, сообразила я, можно считать, что на меня он не истратит ни капли бензина, грех человеку не радоваться.
Дело свое хозяин «Жигулей» знал — прошло чуть больше десяти минут, а я уже подходила к служебной проходной «Медирона». Фасад седьмого корпуса, называемого консультационным, входил в периметр ограды. Персонал проходил в корпус с территории центра через служебный вход, а клиенты попадали в него прямо с улицы.
Чем ближе подходила я к дверям, тем сильнее колотилось сердце. Как я ни старалась, но пальцы предательски холодели, а щеки, наоборот, наливались огнем. И тут голову неожиданно посетила странная мысль...
— А ведь я не говорила дядьке, куда именно ехать! Только сказала: «На Макулинскую...» — забормотала я, с усилием дергая ручку массивной двери служебного входа. Но размышлять дальше было невозможно — я уже стояла перед высоченным охранником с пышными усами.
С интересом разглядывая нового человека, усач заполнил какие-то графы в журнале и выдал мне именной пропуск с фотографией и ключ от шкафчика в раздевалке. На бледно-сиреневой ламинированной карточке красовались мое имя, фамилия и должность. В нижнем правом углу мелким черным шрифтом значилось: «Уровень доступа — пятый».
Миновав пост, я оказалась в квадратном холле. Справа был небольшой гардероб, пустующий по случаю теплой погоды, слева — дверь с табличкой «Шкафы индивидуального хранения». Тут было пусто. Я нашла свой шкафчик, открыла и стащила с пластмассовых плечиков хрустящий белый халат. Не теряя времени, переоделась и приколола к воротнику халата бейдж с пропуском.
Выйдя в холл, я на всякий случай вытащила листок, хотя и так помнила все наизусть: корпус седьмой, этаж третий, кабинет триста двадцать один. Жанна — моя-медсестра.