Заглянув на всякий случай еще раз во все углы, села в гостиной на диван и поджала ноги. Под руку подвернулась маленькая диванная подушка. Так я и сидела: обнимая подушку и разглядывая нарядный стол.
Около десяти вечера раздался звонок в дверь.
— Кто там? — мой голос невольно дрогнул.
— Это я!
Я распахнула дверь, недоверчиво глядя за порог. Передо мной, радостно улыбаясь от уха до уха, стоял Олег. Он шагнул в коридор, приткнул возле вешалки свой черный чемоданчик и сгреб меня в охапку.
— Привет! Я соскучился!
Сердито хмурясь, Лидка потыкала вафельной трубочкой в подтаявшее мороженое и уточнила:
— А ты не думаешь, что он просто-напросто пудрит тебе мозги?
Кинув растерянный взгляд на снующих внизу прохожих, я пожала плечами:
— Я, в принципе, не знаю, что и думать...
Мы сидели на открытой веранде летнего кафе галереи искусств, ожидая заказанный кофе. Сегодня была пятница, у меня по графику выходной, а Лидка наплевала на работу, поскольку я позвонила ей вчера вечером и сказала:
— Вельниченко! Завтра надо встретиться, или я по фазе съеду...
На веранде, кроме нас, никого не было, чему я была рада, поскольку хотелось выговориться в спокойной обстановке.
— Может, тебе у него об этом спросить?
— О чем?
— О звонках.
Я нервно хихикнула:
— Ты бы видела вчера глаза Олега, когда я принялась благодарить его за великолепный сюрприз! Когда он понял, о чем говорю, дар речи потерял. Потом клялся, что только что приехал и ни о каком сервизе слыхом не слыхал. Честное слово, я уж думала, он мне санитаров вызовет! А что будет, если еще спросить: «Дорогой, это не ты мне звонишь в двенадцатом часу ночи металлическим басом?»
Лидка отодвинула от себя пустую вазочку и, поставив локоть на стол, оперлась подбородком о кулак.
— Да уж... Но все равно картина неприглядная. И подозрительная. Ведь этот твой псих никогда не звонил при Олеге... Как ему знать, когда его нет?
— Это не мой псих! — возмутилась я. — Он мне даром не нужен!
Она поморщилась:
— То есть ты хочешь сказать, что абсолютно уверена: звонил не Олег?
Я запнулась на полуслове, поскольку вдруг поняла, что поклясться в этом не могу. Хочу, но... не могу.
— Он вчера такой счастливый приехал... Соскучился, говорит...
Подруга язвительно хмыкнула:
— Соскучился? Может, и правда в командировке был? — Тут она развернулась, взглянув мне прямо в глаза. — Скажи-ка, а почему ты мне сразу все не рассказала?
Некоторое время мы молча глядели друг на друга, я не выдержала, отвела взгляд и промолчала. Лидка кивнула и ответила сама:
— Да потому, что тебе сразу пришло в голову, будто это очередной его фокус! Непонятно только, чего он от тебя добивается: развода или психушки?
Попала она, как говорится, в «десятку», и я окончательно сникла. Поскольку все-таки надеялась, что Лидка найдет какое-нибудь простое объяснение происходящему и избавит меня от мучительных подозрений.
— Ладно., тогда давай рассуждать трезво, — шевельнулась подруга, корча умную физиономию.
— Давай! — обрадовалась я.
Лидка выпрямилась и принялась загибать пальцы:
— После нападения неизвестный позвонил в первый раз... Так? Так! Олег был на работе. Второй звонок был... когда?
— После встречи с одноклассниками, когда меня под машину столкнули. Мы поругались, он ушел, вот тогда...
Тут официантка принесла кофе. Проводив ее взглядом, Лидка склонилась к столешнице и зловещим шепотом продолжила:
— А когда тебя чуть «Волга» по асфальту не раскатала, где он был?
— Дома.
— Нет, я имею ввиду, когда псих звонил, вспомни...
— К Кольке Ферапонтову ходил, — тихо отозвалась я, вздохнув. — Инструменты вернул.
— А чего на ночь глядя?
— Ему надо было звонить по делу, он побоялся меня разбудить. Мне Колька сказал, — ответила я, глядя в сторону. Лидка ждала. — Псих звонил после собеседования в «Медироне» и утром в первый день.
Лидка заерзала по стулу, отчаянно силясь промолчать, но все-таки не вытерпела:
— Твой маньяк в курсе всех маломальских событий! — Она усмехнулась. — И при этом ни разу Олега не было дома! И когда в вашей пустой и запертой квартире появляются чужие вещи, он утверждает, что ничего не знает?
Вопрос был риторический, однако, прикусив кулак, я нервно закивала. Чувствуя близкие слезы, полезла за носовым платком. Глядя на меня сочувствующими глазами, подруга жалостливо завздыхала: