— Юрек! — услышал он голос женщины. — Ты жив? Выходи, они ушли.
Он выбрался наверх. Вокруг догорали развалины дома. Он посмотрел на женщину, которая второй раз спасла ему жизнь, и на этот раз не узнал ее. Куда девалась та красавица, которая открыла ему дверь? Перед ним стояла окровавленная, вся в грязи и копоти старуха. Он в ужасе увидел наполовину разрушенный, наполовину сгоревший дом.
— Это из-за меня? — вырвалось у него между приступами кашля.
Женщина не ответила. Она вывела его через развалины наружу, набрала в ладони воды из лужи и отерла его лицо. Потом обмыла свое. Юрек оглянулся. Деревня тоже была уже не та. Повсюду дымились догорающие постройки, местами еще вздымались языки пламени. Женщины и дети кучками стояли поодаль. Мужчины торопливо вытягивали ведра из колодцев и плескали водой на тлеющие бревна. Со всех сторон доносились рыдания и стоны.
— И это тоже из-за меня? — спросил он с ужасом.
— Нет. Немцы здесь свирепствуют уже третий день. Они знают, что у нас многие помогают партизанам, поэтому избивают всех подряд. Некоторых даже убили. А сегодня они вернулись сжечь дотла всю нашу деревню, чтобы другим было неповадно. Скажи, что случилось с твоей рукой?
— Попала в молотилку.
— Несчастный ребенок…
Она погладила его по голове. Потом быстро заговорила:
— Юрек, не обижайся, но тебе придется сейчас же уйти. Я больше ничем не смогу тебе помочь, а немцы могут вернуться. И не приходи ко мне больше. У меня уже не осталось сил. Ты понимаешь? Да, ты, конечно, понимаешь. У меня даже еды нет, чтобы дать тебе в дорогу. Запомни только — ты должен идти на восток, все время на восток. Ты знаешь, где восток? Это там, где по утрам восходит солнце. С востока идут русские. Постарайся добраться до них…
Она перекрестила его.
— Боже милосердный, сохрани этого ребенка от всех бед, — сказала она, и крупные слезы покатились по ее щекам.
Кто такие «русские»?
Он не спросил.
Глава 13
Ты видел мальчишку без руки?
Я могу делать любую работу
Юрек пошел на восток, как она сказала. Он старался не слишком удаляться от деревень, расположенных в районе Кампиноской пущи, но в сами деревни уже не заходил. Теперь он понимал, что немцы о нем знают и за ним охотятся. Уже на третий день он получил дополнительное подтверждение этого. Юрек шел, погруженный в грустные размышления о красивой женщине, которая за считаные часы превратилась в измученную старуху. И вдруг прямо перед ним выросли двое немцев верхом на лошадях. Юрек сразу узнал их. Это были те солдаты, что гнались за ним, когда он бежал через забор из гестапо. Он быстро надвинул шапку на глаза и продолжал идти, стараясь спрятать обрубок правой руки. Немцы проехали мимо, и ему показалось, что он сумел их обмануть. Пройдя немного, он обернулся и увидел, что они действительно удаляются. Силуэты всадников на фоне облачного неба становились всё меньше. Он ускорил шаги, но мгновенье спустя что-то толкнуло его снова обернуться. Это случилось очень вовремя, потому что, обернувшись, он увидел, что всадники внезапно остановились, повернули лошадей и поскакали обратно к нему. Юрек мгновенно нырнул с дороги в лес и побежал по уходящей в сторону широкой тропе. И тут навстречу ему выехала телега, груженная дровами. Уже издали он увидел, что лошадьми правит немецкий солдат. Он замер от испуга, но тут же увидел, что это Вернер — тот самый его знакомый из подземного бункера, который оставил ему зажигалку. Юрек бросился к солдату.
— Спрячьте меня! — крикнул он. — За мной гонятся!
Но, подбежав вплотную, он понял, что это вовсе не Вернер, а какой-то другой человек. Он носил ту же форму, ту же фуражку, но лицо — лицо было другое. Юрек отпрянул. Но не успел он опомниться, как солдат перегнулся с телеги, подхватил его за ворот и втащил на телегу. А потом подтолкнул под свое сиденье и уселся над ним.
Двое всадников вынеслись из-за деревьев на тропу и остановились возле телеги. По их мундирам нетрудно было опознать, что они из гестапо.
— Ты видел мальчишку без руки?
— Да, — сказал солдат. — Он побежал вон туда.
И показал рукой в глубь леса.
Юрек услышал топот удаляющихся лошадей. Телега двинулась вперед, тяжело переваливаясь на ухабах. Потом она выбралась из леса и поехала по дороге. Какое-то время солдат весело посвистывал, а потом негромко спросил на ломаном польском языке: