— Гжегож даст тебе записку, и, когда никого вокруг не будет, ты передашь ее мне, хорошо? Ты умеешь читать?
— Нет, — сказал Юрек.
Ему показалось, что Марина была довольна.
С того дня Гжегож каждое воскресенье совал ему в руку очередную записку, и Юрек передавал ее Марине. А потом, еще до конца зимы, Гжегож начал по ночам пробираться в их двор. Обычно он приходил в ночь между воскресеньем и понедельником, и тогда Марина тайком выскальзывала из дома и ждала его в коровнике. Юрек стал у нее доверенным лицом, и она часто изливала ему свою душу:
— Правда, Гжегож очень красивый?
Юрек не понимал, красив ли Гжегож, но охотно соглашался с ней.
— Я видела однажды платяной шкаф, который он сделал для родителей моей подруги, — сказала Марина. — А в другой раз мне показали гроб, который он сделал для нашей соседки. Какая красота! Говорю тебе, Юрек, у него золотые руки, и он очень умный. И я люблю его. И мне не важно, что говорит отец. Пусть отец делает, что хочет, а я все равно убегу из дома и выйду за него замуж.
Юреку стало грустно при мысли, что Марина убежит.
Когда Гжегож приходил ночью, они с Мариной долго стояли обнявшись в темноте, среди коров. Юрек засыпал, просыпался, а они все еще стояли там.
— Вам не холодно там? — спросил он однажды Марину.
— Нет. Любовь сильнее, чем зима, — весело ответила она.
А еще через несколько дней она попросила Юрека перейти с вечера спать в амбар.
— Потом мы тебя разбудим, и ты перейдешь обратно в коровник, — сказала она.
Ради Марины Юрек готов был спать даже в свинарнике, но ему не давало покоя любопытство. Что они там делают в темноте на помосте, под его одеялом?
Как-то раз он не удержался, тихонько вернулся в коровник и спрятался среди коров. В коровнике было так темно, что он ничего не видел. Но ему слышны были их негромкие голоса, тихий разговор, шелест одеяла. Он не представлял себе, что они делают, но эти звуки вызвали у него какое-то странное и сильное волнение. Он вернулся в амбар и долго лежал там, погруженный в размышления. Он вдруг вспомнил, что давным-давно, когда он еще спал с мамой, она иногда будила его и говорила:
— Давид, встань и перейди в папину постель.
Он вставал, не совсем даже проснувшись, падал на отцовскую постель и тут же засыпал снова. Но однажды он почувствовал, что отца нет рядом.
— Где папа?
— Я здесь, — услышал он отцовский голос с маминой кровати, успокоился и тут же уснул.
А вслед за этим ему почему-то вспомнился давний разговор между старшими братьями. Один из них сказал:
— Этой ночью папа бросил маме свою ермолку, и она не бросила ему ее назад.
Они засмеялись. Потом увидели, что Давид стоит рядом и с интересом слушает их разговор.
— Давид, а ты знаешь, что бывает, когда мама не возвращает папе его ермолку?
— Наверно, папа надевает другую, — сказал он.
Они расхохотались. И сейчас, припомнив тот случай, Юрек понял, что за их тогдашними словами на самом деле скрывалось что-то иное. Он пытался понять, что именно, и у него в памяти всплыли слова Мариши, когда она рассказывала ему, как рождаются детеныши у всех животных и у людей. «Поймешь, когда подрастешь», — сказала она тогда. Что-то сверкнуло в его мозгу. «Нет, — подумал он, — не может быть». С этой мыслью он заснул, а потом Гжегож разбудил его, чтобы он вернулся на помост в коровнике.
А потом все раскрылось. И Юрек опять оказался на улице.
В одну лунную зимнюю ночь, после того как Гжегож отвел его в амбар, Юрек подождал немного и вернулся в коровник. Снег отражал свет луны, и все вокруг сверкало и искрилось. Он вошел и спрятался среди коров. Гжегож и Марина лежали на помосте, укрытые одеялом, а их одежда висела на ступеньках лестницы. Внезапно Юрек услышал скрип шагов по снегу. Он выглянул наружу и увидел Клару. Он бросился назад, в темноту коровника, взбежал по лестничке и прошептал:
— Марина, не шевелись, Клара снаружи.
Он лег рядом с ними на одеяло.
— Юрек! — позвала Клара у входа.
— Что случилось? — сонным голосом спросил Юрек.
— Ты не спишь?
— Ты меня разбудила.
— Ты не видел Марину?
— Нет.
— А чья это лошадь привязана к забору?
Гжегож оказался недостаточно осторожен. Ночь была слишком светлой, чтобы вести себя так же, как в обычные зимние ночи.
Клара вошла в коровник и приблизилась к помосту.
— Что это за одежда тут висит?
— Моя, — сказал Юрек.
— С каких это пор ты раздеваешься на ночь?
Она поднялась на несколько ступенек, заглянула на помост, тут же сбежала вниз и бросилась назад в дом с громким криком: