Больше всего я боялась пьяных. Некоторые из них оказывались извращенцами и садистами. Нескольких моих знакомых девушек силой принуждали делать разные отвратительные вещи. Один, к примеру, получал удовольствие, избивая женщин. Когда он подцепил мою знакомую, то был уже пьян и по дороге трясся от возбуждения. Как только они вошли, заставил ее раздеться, связал ей руки и привязал к дверной ручке, а затем начал хлестать ремнем по животу и груди - до тех пор, пока она не изошла криком.
Я предпочитала пользоваться снятой комнатой. Порою мужчины приглашали меня к себе домой или в гостиницу. Попадались такие, кто приехал в город в командировку или по каким-либо делам. Но я боялась ходить к ним. С другими девушками в таких случаях происходили жуткие вещи, а одна вообще не вернулась. Бывало и так, что мужчина не хотел идти со мной, боясь, как бы его не заманили в ловушку, - и отводил меня в машину. Но после пары неприятных случаев я стала от этого отказываться. Один из них отвез меня на другой конец города - и мне пришлось потом полночи добираться домой на метро. Другой, подвыпивший, вывез на безлюдную дорогу и потребовал назад свои деньги, а когда я отказалась их вернуть
- достал пистолет и хотел убить меня. По счастью, пистолет дал осечку, я выскочила из машины и убежала, но после этого дала себе зарок ни к кому не садиться в машину.
Полиция также постоянно допекала меня. За что только меня не брали. За мелкие кражи. За употребление наркотиков. За бродяжничество. И, само собой, за проституцию. Я ненавидела тюрьмы. Когда меня посадили в первый раз, я кричала и плакала без конца и обещала никогда не совершать ничего, за что бы меня могли упечь за решетку. И все-таки спустя 4 месяца меня снова посадили. Десять раз я возвращалась туда. Самый долгий срок был 6 месяцев. Полицейские не давали мне покоя. Один все домогался, чтобы я пошла с ним. Но я знала, что он ничего не заплатит, и отказалась наотрез.
А героин продолжал свое дело. Я помню, как в первый раз не рассчитала дозу. Я тогда еще работала и вновь поселилась с матерью, уйдя от Джонни. Мать работала на фабрике, а я служила в одной конторе. Как-то раз я сказала, что мне нужно обновить гардероб, и попросила ее взять ссуду в банке. На другой день, придя пораньше со службы, я достала деньги из серванта, отправилась в Гарлем, где жил торговец товаром, купила героин и спрятала за пазуху. Потом пошла в подвал. Я была сама не своя, меня всю ломало. Сделала себе укол. И сразу поняла - что-то не так. Меня замутило, я потеряла сознание. Помню лишь, как кто-то переворачивал меня, пытаясь поднять и поставить на ноги. Потом, должно быть, они испугались, забрали остаток товара, вытащили меня из подвала и бросили валяться на тротуаре. Очнулась я в госпитале: туда меня привезла полиция. Перед этим кто-то успел меня обобрать: при мне не осталось ни гроша. Койку обступили трое полицейских, они буквально засыпали меня вопросами. Я сказала им, что мне подсыпали чего-то в спиртное. Но они знали, в чем дело, и заставили врача поставить диагноз «наркотическая интоксикация».
Другой случай едва не стоил мне жизни. Дешевое вино в сочетании со слишком большой дозой героина свалило меня. Я заснула в постели. Дымящаяся сигарета упала на волосы... Помню странное ощущение: мне снилось, будто Бог протянул с неба руку и трясет, трясет меня за плечо, и я проснулась.
Почувствовала запах паленого. Попыталась встать. Подползла к зеркалу, подтянулась и взглянула. Лицо, которое на меня оттуда смотрело, было чужим. Голова была совершенно лысой. Волосы до основания выгорели. Все лицо было покрыто волдырями и ожогами. Уши обгорели. Руки тоже были обожжены и в пузырях, так как я, очевидно, бессознательно пыталась погасить волосы... У меня вырвался дикий крик. Мужчина, сосед по площадке, знавший, что я наркоманка, подошел к двери и стал стучать. Я кое-как добралась до двери и ухватилась за ручку, пытаясь ее повернуть, но обгоревшие руки не слушались. Ему как-то удалось открыть дверь снаружи. Он хотел тут же везти меня в больницу, но я отказалась и попросила вместо этого отвезти меня на квартиру к моей подруге Инес. Так он и сделал, и ночь я провела там. Однако к утру боль от ожогов - а они были второй и третьей степени - стала невыносимой. Но мысль о больнице приводила меня в ужас. Я уже бывала там и знала, что придется вынести ломку. Мне казалось, этого я уже не переживу. А смерти боялась панически... На следующий день Инес все-таки заставила меня лечь в больницу. К тому времени я поняла, что если не сделаю этого - мне конец. Там я провалялась полтора месяца.