Он все еще был нетрезв. Более того, он был пьянее обычного.
Ледяной обжигающий ветер свистел на 5-й авеню, распахивая его плащ, но ему и в голову не приходило застегнуться, настолько он был разгорячен.
Проклиная все на свете, он брел в сторону 37-й стрит. От ветра его худое, с резкими чертами лицо побагровело, безумные глаза шарили по сторонам. Вид у него был просто страшный.
На 37-й стрит ему пришло в голову, что с того момента, когда он был здесь в последний раз, что-то изменилось. Он уставился на часы, но сообразить, сколько времени прошло с тех пор, не мог. Во всяком случае, сейчас часы показывали 4 часа 38 минут. «Неудивительно, что улицы пусты, — подумал он. — Все порядочные люди спят крепким сном в своих теплых постелях…»
Потом он отметил про себя, что на углу в автомате-ресторане «Шмидта и Шиндлера» погас свет. Проезжая здесь недавно на машине, которую потом неизвестно где бросил, он видел рабочих из ночной смены. Он точно помнил, что горели не только торшеры, но и верхний свет, а сейчас все огни погашены.
В нем почему-то зародилось необъяснимое подозрение. Потянул на себя стеклянную дверь ресторана. Она на замке. Прижался носом к витрине. Лампочки искусственной новогодней елки отражались в блестящей хромированной стойке и пластике столов. Его изучающий взгляд скользил по начищенным кофеваркам, стаканам для коктейлей, тостерам, холодильникам…
Никакого признака жизни.
Он постучал кулаком по двери: «Эй, откройте!»
Никого.
Тогда он достал пистолет. Слегка покачиваясь, завернул за угол и направился к черному ходу.
Они увидели друг друга почти одновременно. На негре поверх синего форменного костюма коричневый халат, на руках перчатки, на голове темная фетровая шляпа.
Полицейский сразу понял, что этот негр из ночной смены. И тут у него возникла совершенно бредовая идея, будто его машина украдена, хотя он просто-напросто забыл, где ее поставил. Белому вдруг показалось, что это именно так: машина украдена.
Негр увидел приближающегося белого с пистолетом в руках, который нетвердо держался на ногах. Первой его мыслью было: «Не миновать беды! Каждый раз, когда я поднимаю наверх мусор, появляется откуда ни возьмись пьяный белый и начинает приставать…»
Здесь, наверху, он был один. Его напарник Джимми спустился в подвал, где грузил урны с мусором в подъемник. А толстяк Сэм, наверное, пошел к холодильнику, чтобы взять парочку жареных цыплят на завтрак; там ему нипочем не услышать крика о помощи, даже если бы были выключены холодильные установки, а тут этот с неба свалившийся белый размахивает перед его носом своей «пушкой», как будто он шериф из Алабамы. «Пока мне кто-нибудь поможет, он сто раз отправит меня к ангелам», — подумал негр.
Он намотал на руку толстый кабель, в другую взял ключ от лифта. «Пусть только попробует поднять свою пушку, я тут же трахну его по черепу».
Но у этого белого был грозный вид, он ничем не походил на тех пьяных, которые обычно появлялись здесь. Выглядел он мерзко. Такой подстрелит негра и даже не чихнет. Шляпа была сдвинута на затылок, светлые волосы свешивались на лоб. Даже на расстоянии Луки разглядел его неестественно раскрасневшееся лицо и жестокие глаза.
Белый стоял прямо перед ним, широко расставив ноги; от него сильно несло перегаром. Правую руку с пистолетом он сунул под плащ.
Луки был одет легко, но его прошиб пот. Кто двадцать лет проработал ночью, знает, что в такой час всякое может стрястись, особенно если ты черный.
— Послушайте, мистер, я не хочу никаких неприятностей! — сказал он тихо.
— Не двигаться! — рявкнул на него белый. — Сойдешь с места — получишь пулю!
— Да я и не двигаюсь, — сказал Луки.
— Что у тебя в руке?
— Это всего-навсего ключ от лифта, — робко ответил Луки.
Белый медленно достал из-под плаща пистолет и направил его в живот Луки. Это был специальный полицейский пистолет 38-го калибра.
— Я поднялся наверх, чтобы вывезти мусор, — с отчаянием проговорил Луки. — А это запасной ключ от лифта…
Белый бросил взгляд на железную дверь, перед которой стоял Луки. Тот левой рукой указал на отверстие для ключа в двери. Белый тут же приказал:
— Не двигайся и не поднимай рук!
Луки подчинился, не говоря ни слова.
— Выбрось эту штуковину! — велел ему белый.
Луки снял кабель с руки и бросил его вместе с ключом к железной двери. Резкий звук упавшего железа еще больше подхлестнул белого:
— Вообще-то, неплохо было бы выпустить из тебя кишки, грязный ты вор!
Однажды Луки видел, как ночному сторожу грабители пустили пять пуль в живот. При одном воспоминании об этом его снова прошиб холодный пот. Колени задрожали, и сам он весь обмяк, словно пуля уже нашла его.