— Да.
— Это мой шурин.
Брок был сержантом уголовной комиссии этого же района, и это возымело свое действие.
— Вот как? — сказал сержант. — Да, мы ищем третьего парня.
— Я нашел его, раненого, в подвале соседнего дома.
— Он плох?
— Пока еще держится. Я направил его в «Бельвю».
— Хорошо. Теперь у нас по крайней мере есть живой свидетель. А те, которых мы опросили, клянутся, что ничего не знают.
— Третий вам тоже не очень-то поможет. Он совсем свихнулся, — сказал Уолкер.
— М-да, дела, — вздохнул сержант.
Уолкер прошел к холодильным установкам и, делая вид, что ищет выключатель, оставил повсюду свои отпечатки пальцев.
— Осторожно! Там отпечатки пальцев! — крикнул ему сержант.
Уолкер быстро отдернул руку.
— Ну, эти все равно ни к черту не годятся — кого здесь только не было!
— Конечно, ни к черту не годятся, особенно после того, что вы сейчас сделали, — сказал сержант, но тут же улыбнулся. — Не принимайте моих слов всерьез, но на всякий случай будьте осторожнее.
…Одиннадцать часов утра. С серого неба, танцуя, спускались пухлые хлопья снега. Машины чуть замедлили ход — видимость сделалась хуже, — но, в общем, жизнь шла своим чередом, и люди этого большого города занимались своими привычными делами.
Набившее оскомину цирковое представление, в котором актерами были полицейские, а зрителями — прочие граждане, подходило к концу. Такие представления повторялись уже тысячу раз; по пальцам можно было перечесть случаи, когда они давали результаты и способствовали раскрытию преступления.
Некоторое время сержант Брок размышлял: а зачем это вообще нужно? Чего мы надеемся этим достичь? И кого пытаемся обмануть? Но он постарался поскорее отделаться от своих сомнений: они не к лицу блюстителю закона.
Брок помогал лейтенанту Бэкеру из уголовной комиссии, занимавшемуся расследованием убийства на 37-й стрит. На допросе свидетелей присутствовал также представитель прокуратуры — высокий молодой человек, чьи проницательные глаза замечали все, но он не произносил ни слова. Свидетелей допрашивал Бэкер.
Сначала он вызывал негров из утренней смены, одного за другим; Бэкер пытался выяснить у них привычки и образ жизни убитых. Оказалось, что Луки был парнем спокойным, домоседом, имел четверых детей. Он был вне каких бы то ни было подозрений. Толстяк Сэм оказался полной противоположностью Луки. Он жил с какой-то опустившейся женщиной, такой же толстой, как и он сам. Большую часть свободного времени он проводил в барах и не раз встревал в уличные драки. О Джимми никто ничего толком сказать не мог.
Затем опросили белых. Все они в один голос заявили, что людей из ночной смены почти совсем не знают, поскольку практически не общаются с ними.
Официантки были все до одной белые. Они тоже ничего не знали. И только когда речь зашла о Джимми, Брок услышал, как одна из них пробормотала:
— Он парень что надо.
Но, когда Брок посмотрел в ее сторону, она отвернулась.
Минут пятнадцать спустя Бэкер, Брок и сотрудник прокуратуры прошли в соседний дом, чтобы допросить Джо и хозяина магазина.
Хозяин сообщил, что его позвал Джо, предположивший, что в швейной мастерской скрывается взломщик; он немедленно позвонил в полицию, и сразу после этого появился детектив. Он проводил детектива в подземное помещение. В швейной мастерской фирмы «АПЕКС — верхняя одежда» они обнаружили раненого негра. По форменному комбинезону хозяин магазина сразу признал в нем рабочего фирмы «Шмидт и Шиндлер». Хозяин магазина заявил также, что, несмотря на его предупреждения, детектив обращался с раненым «немилосердно». И еще: когда раненый ненадолго пришел в себя, он обвинил детектива в том, что тот стрелял в него.
Бэкер и Брок слушали с тем застывшим, безучастным выражением лица, которое бывает у полицейских, когда обвиняют их коллегу. Но попыток оспорить показания хозяина магазина они не делали.
Управляющий домами показал, в сущности, то же самое. Он, дескать, шел в мастерскую в такую рань, потому что хотел проверить, убрали ли там накануне… Нет, кроме швейных машин, там украсть нечего, а они стационарные, привинчены к полу. Одно его поразило: мгновенное появление детектива. Не успел хозяин позвонить, а детектив уже тут как тут… Нет, ничего странного в поведении детектива он не заметил. Разве только тот был как будто выпивши, но в такую пору это дело вполне объяснимое — холодно, вот и пропустишь рюмочку-другую… Нет, когда раненый говорил что-то о детективе, его самого в подвале не было — он как раз открывал дверь приехавшим полицейским… А когда вернулся, негр снова потерял сознание.