Линда молчала.
— Вы не понимаете, в чем корень зла, — сказал Уолкер серьезно. — Джимми боится, что полиция окажется не в состоянии защитить его. Поэтому он думает: лучше всего держать язык за зубами. Пока, мол, под подозрением я, с ним ничего не случится… Не забывайте, он видел убийцу — стреляли в него спереди!.. Теперь вы понимаете?
Она смотрела в светло-голубые глаза и понемногу поддавалась магическому воздействию его голоса. Ее словно опутала таинственная паутина, из которой нельзя выбраться. Она попыталась взять себя в руки, мыслить логично, но это ей не удалось. Вид Уолкера внушал ей полное доверие.
— А что изменится, если вы узнаете имя убийцы? — спросила она.
Уолкер наклонился совсем близко к ней и сказал:
— Я убью убийцу!
Линда была поражена, она не знала, что и подумать. Она почувствовала отвращение к нему и вместе с тем совершенно необъяснимую симпатию. Уолкер навязывал ей свою волю.
— Если я… — она откашлялась, — если я все-таки узнаю… как мне сообщить вам?
— Позвоните, — Уолкер назвал номер телефона. — Звоните в любое время, я сразу приеду.
— Может, так действительно будет лучше, — прошептала она, вздохнув.
— И вот еще что, Линда, — словно вспомнил он. — Ваш друг, конечно, захочет узнать, о чем мы с вами говорили… Постарайтесь увильнуть от прямого ответа. Понимаете?
Она утвердительно кивнула.
— Обработайте его… Вам лучше знать, как это делается. Если женщина захочет, она любому мужчине развяжет язык… Я буду ждать в машине, недалеко от вашего дома. Увидев свет в вашей комнате, я поднимусь. О’кэй?
Линда хотела было сказать, чтобы он не смел приходить к ней, но губы сами проговорили:
— О’кэй.
Шестой час утра. В маленькой, набитой дешевой мебелью комнате тихо и очень душно. Она сидела на софе, покрытой пледом в красную и белую полосы. На ней все еще было вечернее платье.
Он стоял посреди комнаты.
— Кто тебя просил говорить с этим негодяем? — в который раз повторял Джимми.
Линда поджала ноги под себя, откинулась на подушку. Лицо ее выражало озабоченность.
— Ты твердишь одно и то же… Или ты считаешь, мне было приятно с ним поболтать, а?
Не ответив на ее вопрос, он продолжал:
— …Послушай, Линда, этот Уолкер хочет убить меня, как убил Сэма и Луки.
— Будь он человеком, который способен на такое, нам легче было бы убедить в своей правоте других.
— Если бы он выглядел как убийца, хочешь ты сказать?.. Но как выглядят убийцы?..
— Н-ну… Наверное, мерзко… Как расисты из южных штатов… А у него, похоже, нет никаких предрассудков.
— Боже мой, еще немного, и я подумаю, что он перетянул тебя на свою сторону.
— Чушь! — крикнула Линда. — Ты злишься потому, что я тебя спросила, хорошо ли ты видел того, кто в тебя стрелял…
— Как вижу сейчас тебя! — перебил Джимми. — Это был Уолкер.
— Да, но ты сам говорил, что он выстрелил в тебя сразу, без предупреждения. Ты поднимался по лестнице и вдруг увидел кого-то…
— Не кого-то, а его! — взорвался Джимми. — Я его видел, пропади все пропадом… Вот что я скажу тебе, Линда: ты просто не представляешь себе состояния человека, в которого стреляют. Тебе и в голову не придет кричать «караул!» или звать полицию. У тебя только одна мысль — беги, парень, беги! Не зевай! Спасай свою шкуру… Но видишь-то ты все! Причем очень четко. Увиденное в такой момент ты на всю жизнь запомнишь… Это… что-то вроде… вроде фотографии.
Она смотрела на Джимми во все глаза, уже готовая снова поверить ему. И тут же представила себе Мэтта Уолкера; его молодое лицо, проникновенный голос, честные голубые глаза… «Нет, этот не может быть убийцей! Он сам хочет расправиться с настоящим убийцей». Линда никак не могла себе представить, что Уолкер способен убить двух беззащитных негров просто так, ни за что, а потом преследовать третьего.
— Но как он мог стрелять в тебя… безо всякой причины? Ведь ты говоришь, что видел его впервые в жизни…
— А разве для нас новость, что белые убивают черных без всякой причины…
— Тогда скажи своему адвокату, чтобы он потребовал освидетельствования Уолкера у психиатра.
— Это возможно лишь при условии, если Уолкер согласится. Или если его обвинят в убийстве, а адвокаты станут толковать о его невменяемости… А знаешь, что мой адвокат на это ответит? Ну, может, не ответит, а подумает. Что наглее меня на земле негра не сыщешь… Ну кто видел цветного, который обвинил бы белого, тем более полицейского, да еще с положением, в том, что тот свихнулся? Особенно после того, как уже обвинил его в убийстве и не смог этого доказать!