Без десяти двенадцать ночи я вышел в подъезд и запер дверь. Как будто отрезал всю прошлую жизнь и пошёл дальше налегке. Бегом спустился по ступенькам. Ноги болели. Особенно ступни. Но ежедневный бег приучает относиться к боли философски: она просто есть. С ней можно жить. Боль — не повод переносить тренировку.
Выйдя из подъезда, я нос к носу столкнулся с Леной. Она стояла у двери, докуривая сигарету.
— Как можно бегать и курить? — поёжился я.
— А ты что, моя училка? — огрызнулась Лена.
— Ну, вообще-то, я по образованию — учитель русского и литературы. Шах и мат, двоечница!
— Ой-ой, ну всё, стыдно-стыдно! — Закатив глаза, Лена выбросила окурок и взяла меня за руку.
Мы медленно пошли к спящей школе по вымершему двору. Все окна чёрные, ниоткуда не доносится ни звука. Ночь затаилась и ждала. Весь мир ждал, неподвижный, и только мы вдвоём шли вперёд.
— Придёшь ко мне на похороны? — буднично спросила Лена.
— Ну, если ты настаиваешь…
— Приходи, будет весело. Посмотришь, сколько человек реально придёт на похороны популярного блогера с двумя миллионами подписчиков.
— Два миллиона! — покачал я головой. — И что, все повелись на твои селфи?
— Нет, конечно. В основном — на видосики.
— Я б посмотрел…
— А я бы почитала твои книги…
— А я бы хотел, чтобы мы снова пришли вдвоём ко мне домой…
Её рука крепче сжала мою.
— Заткнись, — попросила Лена.
В гнетущей тишине мы прошли через калитку. В тот миг, когда мы ступили на асфальт беговой дорожки, где-то далеко начали отчётливо бить часы. Лена нахмурилась:
— Это что — на «Опере»?
— Похоже… — Я и сам не мог поверить ушам. Сколько дотуда? Километров десять? Никак не меньше.
Дрогнула земля.
— Осторожно! — Лена дёрнула меня за руку.
Сделав шаг в сторону, я обернулся. Приходилось поверить глазам, потому что больше верить было нечему. Из земли поднималась каменная крепостная стена с зубцами. Она поднималась равномерно, окружая стадион, отрезая нас от всего остального мира. Ад принял вызов.
Стена росла быстро и беззвучно. Когда часы закончили бить двенадцать, она остановилась.
— Метров восемь, — сказал я, глядя вверх.
Фонари остались по нашу сторону, и дорожка была хорошо освещена, однако мы знали, что это не имеет никакого значения.
— Отлично! — крикнула Лена. — Теперь тебе не сбежать, ссыкливый выродок! Будешь плясать, пока не сдохнешь!
Невесть откуда взявшийся порыв ветра принёс истерическое хихиканье. Лена отпустила мою руку.
— Беги, — бросила она, и мы одновременно понеслись вперёд.
Шаг за шагом, выдох за вдохом, один удар сердца за другим. Обожжённые ступни горели, заставляя стискивать зубы. В таком состоянии я бы и десяти минут не пробегал, даже в самых идеальных условиях. Но сейчас выбора не оставалось. «Беги!» — слово-проклятье, впервые выкрикнутое Виталием, толкало нас в спины, и один шаг следовал за другим.
С грохотом, напоминавшим автоматную очередь, взорвались фонари, на асфальт посыпались осколки. Они захрустели у меня под ногами. Очередной порыв ветра, визгливый хохот. Тьма сгустилась.
Не было видно ничего. С тем же успехом можно было бежать с закрытыми глазами…
И я закрыл глаза.
Асфальт вспыхнул алым. Снизу поднялся жар, тяжело выдохнула Лена.
Дорога уводила вперёд, бесконечно вперёд, в темноту. И мы побежали быстрее, не сговариваясь.
— Приветики! — взвизгнул чёрт, появившись перед нами.
Как и в прошлый раз, на дороге, он скакал задом наперёд, отчаянно кривляясь. Лена молча показала ему средний палец.
— Бедные детишки! Даже потрахаться не успели перед смертью. А может, сейчас? Мы ведь не торопимся! Ложитесь на асфальт, он тёплый! Можете даже не предохраняться, я гарантирую отсутствие последствий! — Чёрт сложился пополам от смеха, но не остановился. Он летел.
Мы бежали молча. Не стоило тратить дыхание на эту тварь. Нам пригодятся все вдохи и выдохи, каждый удар сердца.
— Повали её на пол и засунь поглубже кол! — пропел чёрт. — Что, не хочешь? Ну, я сам тогда!
Его огромное достоинство поднялось, раздулось. Чёрт, возбуждённо сопя, подлетел к Лене. Я сбился с шага.
— Беги! — выкрикнула она.
Я бежал. Выворачивал голову, глядя, как чёрная обезьяна, глумливо хихикая, виснет на Лене. Она отбивалась от него, как могла, но чёрт был ловок, как… как чёрт.
— Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно, туда-сюда-обратно…
Распевая он повис у Лены на плечах. Должно быть, веса в нём не было, потому что Лена продолжала бежать, зажмурив глаза, стиснув зубы. Она даже не пыталась отбиваться.